– Эдуард прав, – решительно вступил Перетурин. – Кроме того, я знаю Вячеслава еще лучше и со всей ответственностью могу заверить, что он человек глубоко порядочный! Даже если бы у него были крайне тяжелые обстоятельства, он постарался бы все сделать по-другому, не так по-свински. Так что данную версию можете выбросить из головы, Татьяна, а то мы только время зря потратим.

– Хорошо, что вы говорите «мы», – со вздохом отметила я. – Мне может понадобиться ваша помощь.

– Х-м-мм, – нахмурился Родион, задумываясь.

В аргументах Россошанского, несомненно, присутствовала логика, но совсем отбрасывать первоначальную версию я не стала. За все время практики я уже не раз убеждалась, что человек порой способен на абсолютно алогичные и даже просто абсурдные поступки. Но вслух о своих размышлениях не сказала, спросив:

– А где живет Вячеслав?

– Он приобрел новую квартиру и жил там вместе с Вероникой, своей невестой. Улица Волжская, сорок пять, квартира восемь.

– А Веронику там можно застать?

– Да, она там так и живет. Только… – Россошанский замялся. – Я бы вас попросил ее не беспокоить.

– Почему? – удивилась я.

– Ну, она все равно ничем не сможет помочь. Она ничего не знает. Она даже не знает о том, что Вячеслав пропал.

– Как? – удивился Перетурин.

– Они договорились, что до свадьбы он поживет у сестры, Ксении. Ну, вроде обычай такой, что ли – какое-то время перед свадьбой не видеться. И когда я звонил туда, то не стал Веронике говорить, что произошло, просто спросил, не заезжал ли он к ней.

– И она сказала, что нет? – уточнил Родион.

– Совершенно верно.

– Могу вас уверить, что Вероника знает о том, что случилось, – мрачно поведал Родион. – Потому что мы с ней созванивались, и она сказала, что волнуется из-за того, что Вячеслава нет. Я так понял, что они, хоть и договорились жить пока раздельно, тем не менее встречались и перезванивались.

– Вот как, – удивленно покачал головой Россошанский. – Я не знал об этом.

– А вы сами с Вероникой хорошо знакомы? – спросила я.

Россошанский на мгновение застыл, потом ответил:

– Да, достаточно хорошо. А что?

– Она не может его покрывать? Я имею в виду Вячеслава. В случае, если он действительно решил исчезнуть сам.

– Вы опять о своем? – невесело улыбнулся Перетурин. – Нет, я же вам уже сказал.

– Подождите, – махнула ему рукой я. – Я хочу послушать Эдуарда.

– Нет, нет, – откликнулся Россошанский. – Даже если бы Вячеслав и задумал что-то такое, он бы точно не стал посвящать в свои планы Веронику. Просто это закончилось бы грандиозным скандалом. Еще раз вас прошу – не трогайте ее.

«Проверим, – отметила про себя я. – Может быть, придется проследить за этой Вероникой. Если она связана со своим женихом, то обязательно выведет на него. А уж тогда взять его – пара пустяков. Если, конечно, Вячеслав исчез сам».

Именно такой план действий созрел в моей голове. Да, и нужно подробнее поговорить с Родионом относительно того, что же представлял собой его друг. Дружба дружбой, но мало ли что в жизни случается! Версию самоисчезновения ни в коем случае отбрасывать нельзя.

– Я не хочу впутывать в это дело милицию, – продолжил Россошанский. – Если уж вы решили заняться этим делом, то занимайтесь. Только чтобы без милиции…

Он, как и в начале разговора, недоверчиво посмотрел на меня, а потом примерно такого же характера взглядом наградил Перетурина.

– Я понимаю, – кивнул Родион.

– У вас еще есть вопросы? – спросил Россошанский, явно намекая на то, что разговор неплохо бы уже и сворачивать.

– Да, – кивнула я. – Сестра сказала Родиону, что Вячеслав якобы должен был кому-то деньги. Вы не в курсе этого?

Россошанский нервно дернул плечом, потом отрицательно замотал головой.

– Нет, насчет того, чтобы сам Вячеслав – нет. Может быть, сестра как-то не так поняла? Может быть, Вячеслав имел в виду как раз эти самые, наши дела с партнерами? Хотя обычно он не распространялся никому о делах на работе.

– Может быть, – согласилась я.

А в голове у меня настойчиво билась мысль: «Если все так и Вячеслав должен был кому-то, то это очень удобный момент, чтобы решить свои денежные проблемы: его посылают с поручением отдать наличные, а он отдает их не тому, кому они предназначались… Правда, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что эти деньги тоже придется отдавать. К тому же он крадет их не где-нибудь, а в собственной фирме!»

– Кто еще знал о том, что Вячеслав должен везти деньги и в котором часу это будет? – нарушила молчание я.

– Мой заместитель, Павел Лукашенок. Я, естественно. Пожалуй, и все.

– И сами кредиторы, – добавил Родион.

– Да, конечно. Если хотите, поговорите с ними, только… – Россошанский состроил скептическую мину, – вряд ли вы что-то проясните.

– И тем не менее, – заметил Родион.

– Записывайте, – вздохнул Эдуард и продиктовал адрес фирмы.

– И вот еще что. У вас нет при себе фотографии Вячеслава? – спросила я.

Россошанский наморщил лоб, потом перевел взгляд на Перетурина. Тот развел руками и вздохнул.

«Эх вы… А еще адвокат называется! – пожурила я про себя Перетурина. – Можно было предусмотреть такой важный и очевидный момент!»

– Но, я думаю, это не страшно, – заявил Родион Евгеньевич. – Фотографию можно взять у меня дома в любое время или у Ксении…

– Постойте, – вдруг поднял палец Россошанский. – У нас есть запись с последней корпоративки. Сейчас я попробую выяснить.

Он снял телефонную трубку и произнес в нее:

– Люда, зайди ко мне, пожалуйста. Сейчас придет наша сотрудница, Людмила Омельченко, – обратился он уже ко мне и Родиону. – У нее должна быть пленка. Она снимала кое-какие эпизоды на камеру. Фотографии вы все равно получите, а вот посмотреть на человека, что называется вживую, все же лучше…

– Согласна, – кивнула я. – Но фотографии вы, Родион Евгеньевич, мне все же привезите. Мне они нужны не столько для того, чтобы самой смотреть на Колесникова, а чтобы я могла показать их другим людям, которые, возможно, его видели. С пленкой, как вы понимаете, в этом смысле сложнее…

– Хорошо, я непременно захвачу, – заверил меня Перетурин.

– А эта Людмила Омельченко, она тоже врач? – спросила я у директора клиники.

– Нет, она… Скажем так, типа секретаря. Решает некоторые технические вопросы.

– И она Вячеслава знает хорошо?

– Ну… достаточно хорошо, – пожал плечами Россошанский.

Тут в кабинет заглянула девушка и с улыбкой спросила: