Вообще-то меня тут быть не должно. Я хирург, а не лаборант. Только больницу, где я работала, год назад закрыли. Так я в ветлаборатории и оказалась. А могла бы трусами на рынке торговать… Зарплата? Остаётся верить, что всё наладится и задержки перестанут быть обычным делом.

Дверь закрыта — я первая пришла. Светик, как всегда, задерживается. Для неё это норма.

Надеваю белый халат и достаю журналы из ящика стола. Денёк сегодня будет не кипишной — в район ехать не надо. Сиди себе анализы делай…

Спустя час от начала рабочего дня в лабораторию врывается ураган-Светлана:

— Я пришла! — у неё в глазах огонь, а на плече спортивная сумка. — Тамара, что я тебе покажу! — играет бровями. — Упадёшь, не встанешь!

— Я тогда лучше посижу, — подмигиваю ей и берусь за микроскоп.

— Погоди, переоденусь.

Кошусь на спортивную сумку Светика — что в ней, даже предположить не берусь. Моя напарница тоже подрабатывает, как может. Её знакомый возит из-за границы всякую лабуду, а она покупает у него по дешёвке и перепродаёт втридорога простым смертным.

— Свет, заполнишь журнал? — спрашиваю, не отвлекаясь от изучения образца крови.

— Потом заполню, — отзывается напарница. — Смотри какой.

Она вкладывает мне в руку что-то твёрдое, по ощущениям резиновое. Отрываюсь от микроскопа и… Писька резиновая! Прости хоспади.

— Убери, — кривлюсь и бросаю искусственный член на стол Светы.

— Аккуратно! Сломаешь же, — она качает головой. — У меня таких пять штук. Тебе недорого отдам, по старой дружбе.

— Спасибо, не нужно, — поджав губы, смотрю на резиновое безобразие.

Я уже видела подобную штуку, только выглядела она… он… не так натурально. У этого дилдо даже венки, как на настоящем члене и имитация складок. А ещё он слишком большой. Воплощение женской мечты о личном жеребце в прикроватной тумбочке. Точнее, отдельной его части.

— Ты не отказывайся вот так сразу, Тамар. Подумай, — уговаривает Светик, размахивая товаром перед моим лицом.

— Света!

— Ясно, — вздыхает. — Надо одиноким девкам предлагать.

Хм… Можно с этого места поподробнее?

— А я, по-твоему, не одинокая? — гну бровь.

— Тот бандит на «Мерине» не твой любовник? — Светик — святая простота — лупает глазками.

— Нет, — отрезаю твёрдо.

Я собираюсь вернуться к работе — берусь за микроскоп, но напарница вероломно хватает меня за запястье и снова вручает проклятый дилдо:

— Тогда тебе точно нужно! — заявляет восторженно. — Он на батарейках, с присоской…

Заткнуть фарцовщицу Светку не успеваю — дверь открывается и на пороге возникает крупногабаритная мужская фигура. Я так и замираю с резиновым членом в руке и не выговоренным матерным словом в горле. С-с-света…

Молодой мужчина с трёхдневной щетиной, в кожаной куртке и спортивных штанах держит в руке большой газетный свёрток. На меня смотрит. Выгляжу я сейчас краше картины в Третьяковской галерее — «Девочка с писей». Рамы не хватает.

— Твою мать… — ругаюсь тихо и бросаю член в угол.

Дилдо бьётся о стену, падает на пол и издаёт дрожащее жужжание. Похоже, это и есть эффект, который обеспечивают ему батарейки.

Член дрожит, а мне хочется под землю провалиться. Цапаю микроскоп и срочно делаю вид, что работаю.

— Мужчина, вам кого? — сердито интересуется Света.

— Тамару Зимину, — с веселинкой в голосе заявляет гость.

Я? Меня?

Поворачиваю голову и смотрю на мужика в кожанке. У него глаза как у Горыныча — жёлто-зелёные.

— Красавица, выйди на пять минут, — вежливо просит мою напарницу гость. — Нам с Тамарой поговорить надо.

— Света, не уходи! — я подскакиваю со стула.

Не надо быть сильно умной, чтобы понять, кто этот шкаф в спортивках. Это Лихой, зуб даю!

— Мне идти или не идти? — Светка растерянно смотрит на меня, на волка.

— Иди, — кивает он.

— Нет! — протестую я.

Я не знаю, зачем Лихой пришёл и не горю желанием узнать.

— Не съем я тебя, доктор, — добродушно бросает мне волк и подмигивает Светке.

Моя напарница рисует сквозняк быстрее, чем я успеваю сообразить. В просторном кабинете становится тесно. И душно.

Уверенный в себе зверь без лишней борзости и понтов — это с первого взгляда ясно. Красивый… Чёрт, оценивать внешность оборотня я не собиралась! Но у меня есть глаза. Опасный, серьёзный мужик. Альфа. От Лихого за несколько метров фонит самцом. Это не манящий, как у Горыныча запах, от которого голова кружится. Тут другое — скуластый, с хитрым взглядом — я его не боюсь, но предпочла бы не встречаться. Тот случай, когда в молчании истины больше, чем в словах.

— Вижу, узнала меня, — тонкие губы зверя растягиваются в мягкой улыбке. — Говорила, доктор, а работаешь в лаборатории.

— Так бывает, — смотрю хищнику в глаза. — По-моему, ты живое доказательство моей квалификации.

— Не поспоришь, — ухмыляется Лихой. — Я спасибо сказать пришёл.

— Говори и уходи, — выдаю на выдохе и иду открыть окно.

Жарко.

За моей спиной шуршание и хруст рвущейся бумаги. Лихой с газетным свёртком пришёл…

— Ну и? — поворачиваюсь к хищнику, чтобы поторопить его с благодарностью и замираю.

Волк стоит, сжимая в крепком кулаке букет роз. Цветы красные, «жирные», с большими шипами. И очень ароматные. Розовый дух быстро расходится по кабинету, даже открытое окно не помеха.

— Не знал, какие ты любишь, — зверь шагает ко мне. — Взял розы. По классике.

— За цветы спасибо, — беру букет из лап оборотня и кошусь на резиновый член.

Он так и лежит на полу в углу рядом с сейфом и мерзонько жужжит — добавляет сцене пикантности. Лихой тоже поглядывает в злосчастный угол с язвительной однобокой улыбкой на красивых губах.

У меня щёки наливаются жаром. Надо срочно выключить орган и убрать его с глаз долой! Пока я со стыда не сгорела…

— Минуту, — заявляю почти уверенным тоном и, оставив розы на подоконнике, иду обезвреживать недоразумение.

Чего мне стоит этот рывок, словами не выразить! Несколько секунд позора, и член затихает. Я прячу его под ворох рваных газет на Светкином столе и поднимаю глаза.

— А вот и ваза нашлась, — хмыкает Лихой и цапает с подоконника пыльную банку.

С букетом и тарой зверь уверенным шагом отправляется к раковине. Поухаживать решил?..

— Стой! — спохватываюсь.

Поздно.