прорычал я ему вопрос.

— Я случайно! — завопил он полузадушенно, ворот замшевой куртки перетянул ему горло, — Пусти!

Внутри всё ещё плескался адреналин, больше всего хотелось дать рябому в морду, но я не решался это сделать. У меня поставленный удар бывшего боксёра, а парень оказался вблизи подростком лет шестнадцати. Сложно сказать, что с ним сделает мой прямой в челюсть. Рябое лицо накидывало несколько лет, но ломающийся голос и субтильное телосложение выдавали его.

— Он на работе. Отпустите его, — в наш интеллектуальный диалог вступила Мальвина, говорившая сейчас спокойней, чем, в первый раз, — Этот ставит таких Ань на точки попрошайничать. Если он не сделает дневную норму, его и без вас поколотят.

Я перевёл затуманенный яростью взгляд на женщину. Она кивнула мне.

— Да, — подтвердила она, — Мы видим тут этих Ань годами. Они все наркоманки. Попрошайничают, пока не вырастают в девушек, потом — на панель.

— Она же просто больной ребёнок, — прохрипел я, но начал опускать парнишку, — Какая проституция?

— Самая обычная, — ответила мне голубоволосая женщина, — Вы спровоцировали его, сняв попрошайку с точки.

Слова Мальвины не отменяли того, что рябой ударил в лицо ребёнка, но и весь мой боевой запал пропал. Этот тощий, рябой парнишка сам жертва. Вообще непонятно, почему из мирного и респектабельного меня сегодня так и прёт агрессия… И паранойя. Ну, выключили свет, ну, подсела за стол долбанутая женщина и это заставило меня потерять контроль над собой. Такие случаи начались, кстати, после контузии, полученной ещё в юности. Как ни крути, это травма головного мозга. Пока трезвый, это не даёт никаких последствий, а вот сейчас под ударной дозой крепкого алкоголя передавились какие-нибудь там важные сосуды в голове, и всё, получи обострение.

— Пусти…

Морда рябого совсем уж нехорошо покраснела. Я опустил его, аккуратно расправил замурзанную коричневую курточку.

— Ещё раз ударишь ребёнка — найду, — почти ровно пообещал, успокоив дыхание, — Внял?

Парень испуганно кивнул.

— Угу…

Может, я не вполне нормальный? Нет. Я нормальный. Это не я расставляю попрошаек по точкам, и не я пинаю их в лицо ботинком.

Вышел вслед за Аней на улицу. Зашагал в направлении проспекта, именно туда убежала девочка. Почему я отпустил чахлого? Если бы сломал ему челюсть, не доказал бы ему ровным счётом ничего, да и Аня не испытает облегчение. Чего бы я добился? Проблем для себя и девочки. Ей бы отомстили за своего травмированного коллегу. Избиение в таких шайках малолеток, самое мягкое наказание. Меня скорей всего за буйное поведение приняли бы жандармы. Электричество кончилось только в проводах, но не в рациях служителей Фемиды. Так что даже при попытке скрыться они в состоянии устроить полноценную загонную охоту.

Увы, я не могу спасти всех, как бы мне этого не хотелось. Но могу догнать Аню и… И что? Да, хотя бы поучаствовать и дать денег, чтобы уезжала домой. Дома у неё есть хоть какие-то шансы. Жить иностранкой в корпоративной республике… Да, уже больше шестидесяти лет Новгородский Директорат управляется как бизнес. Представители корпораций входят в совет директоров, а все службы, вроде жандармерии или пожарных приватизированы. Малолетке-иностранке у нас ничего не светит.

Погружённый в тяжёлые, впрочем как и сама голова мысли, я дошагал до проспекта, где за углом фассада вокзала и обнаружил девочку, привалившуюся спиной к стене и смотрящую вдаль. Выражение крайнего изумления на её лице заставило меня посмотреть в ту же сторону. Вообще, я не трус, но то, что увидел, чуть не заставило расслабиться мой мочевой пузырь. По Каланчёвской улице с огромной скоростью нёсся… неслось чудовище, которого нет и не может быть в нашем мире!

Здоровенная туша, бугрящаяся асимметричными мышцами больше под стать бегемоту или слону, но ни слон, ни бегемоты не обрастают костяными щитками и не имеют таких неприлично больших клыков и когтей в таком количестве.

Бегемот не выглядит культуристом, глядя на него сразу понятно, существо опасно, но не дразни и не подходи к нему близко, и всё будет нормально — это травоядное животное. Бегемоты не охотятся ради мяса, а этот жуткий монстр, которому нет названия, занимался именно этим. С грохотом откидывая мешающиеся на пути легковые автомобили, по четырёхполосной дороге метался этот чудовищный ящер. Залитая кровью тварь пировала. Она хватала замешкавшихся прохожих передними когтистыми конечностями, хватала пастью, демонстрируя чудеса координации, скорости и дьявольской ловкости.

Я протёр глаза. Когда страх отступил, пришли мысли о белой горячке.

— Аня! — окликнул я девчонку, — Ты это тоже видишь?

Она подпрыгнула от неожиданности.

— Кто это? — задала она вопрос.

— Надо уходить! — решил я, получив подтверждение своей вменяемости, — Да брось ты уже этот недогрызенный хот-дог!

На вспышку моего раздражения маленькая азиатка, только больше скорчилась у стены, напомнив нахохлившегося воробья.

В паре метров от нас стоял мой ровесник.

Мужчина с пышным усами в длинном сером плаще. Он достал из кармана смартфон и начал снимать происходящее.

— Расслабься, мужик, — серьёзно проговорил он, тщательно маскируя насмешку, — Это съёмки кино. Таких туш в нашем мире не может быть. Кислорода в атмосфере мало.

Видимо, мой дикий взгляд, брошенный в ответ, был достаточно красноречивым, чтобы он пожал плечами и отвернулся.

— Аня, тут опасно, — я взял девочку за руку, — Если ты не пойдёшь со мной, я уйду один. Хот-дог можешь взять…

Слова возымели место, и подросток не стала отдёргивать руку, позволив себя увести.

Торопливым шагом мы пересекли Петроградскую площадь в противоположном движению монстра направлении и нырнули на одну из второстепенных улиц. Тут не было ничего необычного, кроме одной большой пробки и полного отсутствия электричества, но как только до нас донёсся скрежет металла, я свернул во дворы. Так, торопливым шагом, мы двигались по дворам ещё с пару кварталов. В голове билась только одна-единственная мысль, что такие огромные и активные существа в нашем мире невозможны.

Усатый с телефоном был прав. Всевозможные гигантские формы жизни, динозавры и бронтозавры были возможны только благодаря сумасшедшему количеству кислорода в атмосфере, тропическому климату и ещё массе всяких условий, которых сейчас на Земле нет.

Мысли панически метались в голове, периодически рикошетом отскакивали от стенок моего больного черепа. Мы вышли из двора, чтобы пересечь очередную улицу и тут я увидел странное.

Внешне это не отличалось от нашей Москвы никак, но сознание, натренированное замечать всякие нестыковки, подало сигнал опасности. Мы остановились. Я заставил себя успокоиться.

— Куда мы идём? — пискнула Аня, — Мне больно руку. Отпусти, пожалуйста…

Я спохватился и разжал свою вспотевшую от волнения ладонь.

— Мы уходим от опасности, — выразил я свои сумбурные мысли, — Твориться что-то ненормальное…

— Папа спрашивает, — не унималась Аня, — Что мы будем делать, и куда ты меня ведёшь.

— Анечка, помолчи пока, пожалуйста, — вздохнул я, — Сейчас разберёмся, что и куда. Потом папе скажем.

Я задумался. Действительно, а куда дальше? Но собраться с мыслями мне не дала снова Аня. Девочка подёргала меня за рукав и указала пальчиком с обгрызенным ногтем на одну из машин.

И тут до меня дошло. Большинство автомобилей, застывших, в переулке пусты. Да, и их состояние… Загаженность птицами и слой пыли на стёклах скорей указывают на то, что транспорт стоит тут уже не меньше чем пару недель. А вот в машине, на которую указывала Аня, сидел водитель, но с ним как и со всеми машинами было что-то очень и очень не так. Я неуверенно сделал несколько шагов по направлению к машине и сердце ухнуло вниз. Это не может быть правдой. Мои глаза, наверное, меня подводят. На деревянных негнущихся ногах подошёл к машине и дёрнул ручку распахивая дверь со стороны водителя и обомлел.

До того как стать зомби, это существо было крашенной рыжей женщиной средних лет, но сейчас за рулём иномарки сидел зомби, тянущий ко мне руки, клацающий зубами и противно урчащий. Если с протягиванием рук и клацаньем зубами было всё ясно, не для обнимашек и французского поцелуя их тянет, то вот это утробное урчание… Оно было совсем нетипичным. Такого звука я никогда в жизни не слышал. Если люди произносят звуки на выдохе, то зомби эта урчала на вдохе, и голосовые связки тут были явно ни при чём.

— Дамочка? — попытался наладить с ней контакт я, — Алло… Есть кто дома?

Никакой реакции, только не сводит с меня страшных желтушных нечеловеческих глаз.

— Мне страшно, — пискнула из-за спины Аня, — Давай уйдём отсюда, Илья. Мне кажется, эта