Ну почему его вечно тянет не к тем женщинам?

– Эй, Ник, возьми еще пару бутылок «Хайнекена»! – крикнул через стол мужчина в модной обтягивающей тенниске.

– И мне, – попросил сидевший рядом с ним светловолосый парень.

– Только потому что у меня сегодня хорошее настроение. Вы что, самого молодого нашли?

Ник оставил приятелей, а сам отправился к барной стойке за очередными бутылками пива. Посиделки со школьными товарищами превратились у них в своеобразную традицию. Жаль, что в последние годы загулы стали редкостью.

Ник часто уезжал в командировки, а Дэнис и Рон превратились в рабов собственного бизнеса, который настолько разросся, что его невозможно было оставить без контроля даже на пару дней. Рекламное агентство, принадлежавшее приятелям, имело постоянных клиентов и приносило неплохой доход. Дэнис и Рон многократно пытались уговорить Ника сменить работу и присоединиться к ним, но он отказывался, объясняя это страхом потерять свободу. Ник периодически проводил рекламные фотосъемки, но связывать себя какими-либо обязательствами не желал.

Ник вернулся и поставил на стол пиво. Друзья приветствовали его взрывом довольного смеха и одобрительными окриками.

– Так что тебя сегодня порадовало? – спросил Дэнис, чьи белокурые локоны так нравились женщинам, что ему даже не требовалось просить у приглянувшейся особы номер телефона. Как правило, женщины проявляли инициативу сами.

– Я сегодня познакомился с такой дамочкой… – Ник отхлебнул из бутылки и закусил несколькими чипсами.

Как он и ожидал, друзья были заинтригованы.

– Ну и кто она?

– Мы ее знаем?

Ник усмехнулся, вспомнив, с каким высокомерием Бенедикт представилась ему. А он – вот незадача! – понятия не имел, чья она дочка. Умора!

– Ее зовут Бенедикт Вернон, ее отец… – начал Ник, но друзья не дали ему закончить:

– Что? Ты подцепил дочку самого Вернона?

– Одну из самых завидных невест Лос-Анджелеса?

– Принцессу гламура?

– Светскую львицу, которая не пропускает ни одной значимой вечеринки? – наперебой спрашивали Дэнис и Рон.

Ник в недоумении смотрел то на одного приятеля, то на другого.

– Ну и ну. А вы ее откуда знаете?

– Ты что, с Луны свалился? Кто ж не знает Бенедикт Вернон? Да ее хотят все мужчины! Нет, приятель, тебе ничего не светит. На таких, как мы, она даже не смотрит.

– Ну, тебе, Дэнис, грех жаловаться. На тебя женщины всегда западают. – Ник снова отпил из бутылки. Теперь недоумение Бенедикт понятно. Похоже, он единственный человек в городе, который не наслышан о ее похождениях.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ник не любил дискотеки и ночные клубы, предпочитая им общение с природой или со старыми друзьями. А желтые газеты он и вовсе на дух не переносил. Откуда ж ему было знать Бенедикт?

– Так где ты с ней познакомился?

– Сначала я чуть было не сбил ее извращенную собаку, а потом и саму Бенедикт. Она вылетела на дорогу перед колесами моего джипа. Я едва успел затормозить. У нее точно не все дома. Вы бы видели ее шавку: с золотыми заколками, накрашенными когтями и… – Ник хохотнул, – и в юбке. Вы представляете, какой нужно быть дурой, чтобы напялить на собаку юбку?!

– Да что ты нам рассказываешь о ее собаке, – перебил его Рон. – Ты лучше скажи, как она в жизни? Такая же куколка, как в глянце?

– Какие у нее?.. – Дэнис обрисовал в воздухе округлости на уровне своей груди.

Ник пожал плечами.

– Не знаю, не приглядывался, – покривил он душой. – Ничего выдающегося.

– Не томи, что было-то?

– Да ничего не было. Она разоралась, истеричка! Грозила подать на меня в суд.

На лице Дэниса мелькнула тень беспокойства.

– Надеюсь, ты не превратил ее в своего врага? С такими цыпочками лучше не связываться. Ее папаша способен размазать по стенке любого, кто обидит его единственную дочь.

– И мокрого места не оставит, – согласился Рон.

– Все в порядке, не поднимайте панику, – раздраженно ответил Ник. Ему не требовались лишние подтверждения его опасений. Он и сам знал, что у него нет никаких шансов заполучить птичку высокого полета, какой, без сомнения, являлась Бенедикт Вернон. – Мы разошлись с миром, и вряд ли когда-нибудь еще увидимся.

– А ты, похоже, был бы не прочь с ней зажечь, – подметил Рон, уловив в голосе приятеля грусть.

– Бенедикт не в моем вкусе. Слишком худая и самовлюбленная.

– Были бы у тебя такие деньги, ты бы тоже смотрел на других свысока. А насчет худобы… по-моему, у Бенедикт идеальная фигура.

– Прекрати, Дэнис, ты видел ее только на журнальных страницах.

– Мог бы и не напоминать мне лишний раз о том, что тебе удалось пообщаться с ней лично.

– Это было не самое приятное общение в моей жизни. О чем можно говорить с девицей, которая оделась во все розовое, вылила на себя чуть ли не флакон духов и накрасила ресницы в столько слоев, что у манекенов они выглядят естественнее? О собаке вообще молчу. Джеки! Надо же было назвать какую-то шавку размером с футбольный мяч именем Жаклин Кеннеди! Несчастное создание. Над ним и так поиздевались селекционеры, так еще и хозяйка – взбалмошная особа.

– Ник, если ты не в курсе, то сейчас писк моды – иметь маленькую собачку.

– И таскать ее постоянно на руках?

– И таскать ее постоянно на руках, – ответил с серьезным видом Рон.

– Этой моде следуют не от большого ума, – наконец вынес приговор Ник. – И у вашей обожаемой мисс Вернон мозгов, должно быть, на большее не хватает.

– Между прочим, она окончила Йель с отличием, – заметил Дэнис, отхлебнув пива.

– Подумаешь, папочка купил любимице диплом! – парировал Ник.

– Все равно я не верю, что она тебе нисколько не понравилась.

– Твое дело.

– Ну хоть чуть-чуть? – доверительно склонившись к его уху упорствовал Дэнис.

– Ладно, фигура у нее ничего. Но все остальное – тушите свет.

– Давайте выпьем за то, чтобы содержание не уступало форме, – предложил Дэнис, подняв бутылку.

Приятели охотно приняли его предложение и чокнулись. Вечер в баре продолжился, однако разговор о Бенедикт Вернон больше не заходил.

Патриция, чей сон был злостно нарушен телефонным звонком, с трудом разлепила глаза. Черт, кто может звонить в такое время?!

– Алло? – сонно пробормотала она.

– Пати, ты еще спишь?

– А ты как думаешь, Бенедикт?! – Патриция снова откинулась на подушки и закрыла глаза. – Что случилось?