- Ты совершила большую ошибку, вмешавшись в его судьбу, - никак не среагировав на голос Кадмиель в моей голове, я вернулась к себе, надеясь, что моего отсутствия никто не заметил. Не думаю, что кто-то из пациентов был бы способен разгуливать по больнице через несколько часов после операции на мозге.

- Мне пришлось позаботиться и об этом, - мне послышалось, или в голосе ангела, помимо назидательности, промелькнуло еще и ехидство? Впрочем, в этом не было ничего странного. Кадмиель, как и я раньше была человеком. Вот только ее смерть была не столь 'зажигательной' как моя.

- У меня еще есть время? - спросила я, укладываясь в постель. Почувствовав что-то холодное на груди, я прикоснулась к кулону: он слегка потускнел, утратив свой кровавый оттенок.

- Исцеление забирает много сил, - пояснила ангел, - ты должна понять, что тебя послали сюда не за этим.

- Знаю, - я прикрыла кулон халатом.

- Он будет недоволен, что ты нарушила его указания, - Кадмиель и не думала останавливаться. Впрочем, я тоже была упряма. Наверное, гены... прошлого воплощения.

- В таком случае, я поясню все ему лично! - почти фыркнула я, в тайне радуясь, что новая оболочка позволяет демонстрировать такое обилие эмоций.

- Я тебя предупредила, - последнее слово я предоставила озвучить ей, и уже через мгновение осталась совершенно одна. Впрочем, ненадолго.

Я почувствовала приближение людей к своей палате, и поспешила закрыть глаза, приняв соответствующий вид. И все же, не смогла удержаться, чтобы не бросить взгляд из-под опушенных век на высокого мужчину в белом халате с маской на лице, уж очень нетерпеливо вошедшего в палату. Сопровождавшая его врач оказалась более медлительной.

- Карина! Девочка моя! Что эти мерзавцы с тобой сделали? - он попытался меня обнять, но был вовремя остановлен подоспевшим врачом.

- Осторожнее, пожалуйста, профессор. Я понимаю, чего вам стоит увидеть ее снова живой, после стольких недель, но все же она слишком слаба после операции. Не стоит беспокоить.

- Да, разумеется, - торопливо сказал тот, кого назвали профессором. Он склонился к моей руке, и коснулся ее губами, - просто я так счастлив. Я давно потерял надежду... и теперь она совсем рядом... живая.

- Значит, нет никаких сомнений? Это она?

- Она, - я снова почувствовала прикосновение к своей руке, на этот раз горячих пальцев. Казалось, мужчина не в силах выпустить меня из рук... точнее, не совсем меня, - эта Карина. Моя жена.

- Поздравляю вас, профессор Жданов. Я рада, что все закончилось хорошо. Медицинский вертолет, как вы и просили, готов к вылету. Сейчас наша бригада подготовит вашу жену к перелету. Думаю, вам лучше подождать в коридоре.

Оставшись одна, я едва успела перевести дух, как в палату вошла Кадмиель в сопровождении двух санитаров. Они легко перенесли меня на каталку и вывезли из палаты. Двигаясь по коридору больницы, я чувствовала легкий страх и волнение. Хотя... после стольких лет я могла легко спутать два этих чувства с любыми другими. Не ожидала, что будет настолько трудно погрузиться в этот мир, полный чужих ощущений и эмоций, которые уже давно перестали быть моими. Но если это именно то, чего от меня хочет Михаэль, я рискну. Ведь, по сути, у меня уже давно нет выбора.

Кадмиель наблюдала за взмывшимся в чистое небо вертолетом. Проведя пальцем по стеклу, она начертила на нем охранный знак, словно надеясь, на помощь древнего символа:

- Удачи, Регина. Пусть тебя хранит Господь.

- Она скоро очнется? - взволнованный голос Олега заставил снова прикрыть глаза и положиться на внутреннее чутье. Он стоял у моей постели, не решаясь взять за руку. Лечащий врач, грузный пожилой мужчина, по имени Анатолий Сергеевич, был рядом с ним. Оба говорили шепотом, но для меня это не являлось проблемой.

- Думаю, да - уверенно ответил врач, - несколько раз она уже приходила в себя, и даже разговаривала с медицинским персоналом. Разумеется, это настоящее чудо, что она осталась не только жива, но и в здравом уме. Признаюсь, рана на голове меня беспокоила.

Я внутренне усмехнулась, полностью разделяя мнение своего врача. Он даже не представлял, насколько эта рана беспокоила меня. Столько дней переносить ненужную боль, когда достаточно небольшого усилия, чтобы полностью себя исцелить. Но я была обязана придерживаться легенды до конца, а значит, придется потерпеть небольшой дискомфорт.

Решившись, наконец, прийти в себя, я открыла глаза и посмотрела на Олега. Он действительно был взволнован, но когда наши взгляды пересеклись, тут же почувствовала в нем перемену. Обойдя врача, Жданов поспешил ко мне и порывисто, но осторожно привлек к себе.

- Привет! - тихо шепнула я, приняв подобающее случаю выражение лица: радости, облегчения, и легкой усталости.

- Кари! - теперь он находился слишком близко, для человека, которого я знала всего пару дней. В нашу первую встречу мне так и не удалось рассмотреть его лицо под маской, но сейчас это стало возможным.

Рядом со мной был высокий, крепкий мужчина, лет сорока, с резкими чертами лица, которое смягчилось, стоило улыбке коснуться его губ. Темные волнистые аккуратно подстриженные, волосы, с легкой проседью на висках придавали его внешности импозантность и солидность.

- Ты жива! Это главное! - голос слегка дрогнул, а взгляд затуманился. Я счастливо вздохнула, и уткнулась лбом ему в плечо, недоумевая, откуда на меня свалилось такое 'счастье' в лице безутешного вдовца, внезапно вновь обретшего жену.

Мягкий свет луны пробивался сквозь неплотно задернутые шторы, падая на ковер и прикроватную тумбочку. Закрыв глаза, я постаралась почувствовать всех, кто находился в доме: Олег... муж, Нина - пожилая неразговорчивая медсестра, нанятая присматривать за мной и охранник, после моего исчезновения живущий в доме. С тех пор как я вернулась, профессор обратился в охранное агентство и теперь по всему дому были расставлены камеры наблюдения, а компанию охраннику - парню по имени Владислав, составлял огромный, угрожающего вида доберман Ральф. Пес был ему бесконечно предан, всем своим видом давая понять обитателям дома, что их он только терпит.

Я встала и подошла к окну. Оттуда открывался замечательный вид на небольшой садик, разбитый у дома, тропинку, ведущую в лесок и зеркальную гладь озера. Ночь казалась безветренной и тихой. И вряд ли человеческий глаз смог бы уловить слабое дуновение ветерка, колыхнувшего тонкие листики рябины, травинку, качнувшуюся от севшего на нее жука едва слышный плеск воды о песчаный берег...

На тумбочке около кровати стоял поднос с фруктами, и я невольно потянулась к большому зеленому яблоку. Повертела его в руках, поднесла к лицу и вдохнула аромат. Запах лета, утренней росы, скошенной травы за окном. Закрыла глаза и впилась зубами в сочную мякоть, почувствовала его сладковатый вкус: ничтожная радость, по сравнению с вечной жизнью и спасением души, но все же...