Я придерживаюсь первой точки зрения исходя из того, что латинский язык был основным для сообщества интеллектуалов и официальным для документов того времени. Кроме того, в тексте я использую выражение «брат Генрих из Шлеттштадта», следуя упоминаниям этого человека в материалах, поскольку принадлежность к семье для клирика (кроме епископов) не являлась существенной характеристикой, чего нельзя сказать о местности, откуда он был родом.

Топонимы (географические названия) даны в тех вариантах, которые имели хождение в эту эпоху.

Родной город Генриха Инститориса упоминается как Шлеттштадт (Schlettstadt) в Эльзасе, хотя сейчас территориально относится к Франции и носит название Селеста (Sélestat).

Тридент (Tridentum) — центр диоцеза и место возникновения одной из историй «кровавого навета» о якобы имевшем место ритуальном убийстве иудеями мальчика Симона. Генрих Инститорис принимал участие в расследовании этого случая. В настоящее время — город Тренто (Trento) в Италии.

Бриксен (Brixen) — центр диоцеза, к которому относился тирольский город Инсбрук, ставший местом самого масштабного ведовского процесса, организованного Инститорисом и окончившегося грандиозным провалом. Епископы Бриксена Николай Кузанский и Георг Гольсер во второй половине XV в. занимались расследованием случаев колдовства в соответствии с требованиями канона Episcopi. Современное название — Бресанноне (Bressanone) в Италии.

Ольмюц (Olmütz) — центр диоцеза в Моравии (Чехия) и место последних лет жизни Генриха Инститориса. Современное название — Оломоуц (Olomouc).

В книге я использую преимущественно латинское наименование трактата (Malleus Maleficarum), поскольку только оно и было в ходу в интересующую нас эпоху. Даже в немецких текстах того времени название этой книги при упоминании не перводилось.

Пояснения терминологического характера

Орден проповедников (ordo predicatorum). Поскольку социальный статус Генриха Инститориса во всех документах эпохи и его книгах обозначается как «брат ордена проповедников» (frater ordinis predicatorum /brůder prediger Ordens), я не использую применительно к нему термин «монах».

Нищенствующие ордена (mendicantes) противопоставляли себя традиционным монашеским (бенедиктинцам и цистерцианцам) прежде всего по принципу наличия собственности. Vita communis, монашеское общежитие, предполагало совместное владение имуществом, которое воспринималось многими как богатство и роскошь.

Эта разница была существенной настолько, что Гейдельбергская пляска смерти среди своих персонажей различает, с одной стороны, хорошего и плохого монахов (der bose monich/ der gude monich), а с другой — «брата» (der bruder)[34].

Известен только один случай, когда Инститориса назвали «монахом» (münch) — так назвала «брата Генриха из Шлеттштадта» публично поносившая его площадной бранью Хелена Шоберин, одна из подозреваемых в злонамеренном колдовстве.

Смерть и хороший монах. Гейдельбергская пляска смерти, 1488

Обсерванты — участники движения за духовное обновление нищенствующих орденов XIV — начала XV вв. Выступали за возвращение к первоначальным идеалам бедности и строгому соблюдению правил (regula), составленных основателями этих духовных учреждений и утвержденных папой римским.

В доминиканском ордене к числу обсервантов принадлежал Иоганн Нидер, автор книги Formicarius («Муравейник»). Это сочинение принято относить к демонологическим трактатам. Однако общая тематика сочинения значительно шире и затрагивает различные опасности, которые угрожают христианской вере (злонамеренное колдовство было только одним из многих). В частности, значительное внимание в тексте уделялось женской набожности в связи с распространением религиозного движения бегардов и бегинок, вызывавшего у Нидера серьезную тревогу. Высокая популярность сочинений «брата Иоганна» была связана именно с идеями обновления. Помимо этого, он был практиком, непосредственно занимавшимся реформой конвентов — в частности, он успешно реформировал женскую обитель св. Екатерины (Katharinenkloster) в Нюрнберге. Своего рода курьезом выглядит то обстоятельство, что доминиканский конвент в Шлеттштадте (основное место пребывания Инститориса) оставался не реформированным вплоть до 1490 г.[35]

Смерть и брат [нищенствующего ордена]. Гейдельбергская пляска смерти, 1488

Секулярные клирики — приходские священники, не принадлежавшие к орденам католической церкви. С ними связано несколько «примеров» Malleus Maleficarum. Самые значимые из них сообщают истории не названного по имени «чеха» (Bohemus) из города Тахова (de Dachouo opido), который приехал в Рим с отцом, чтобы избавиться от одержимости демонами (подробнее — см. Главу 2.3) и батюшки Гефлина (Pfaff Heflin) из Обервайлера, не верившего в существование ведьм (подробнее — см. Главу 4.1). Оба становятся жертвами колдовской порчи. У нас есть основания полагать, что «брат Генрих из Шлеттштатдта» рассматривал принадлежность к ордену, членами которого также были святые (Доменик, Фома Аквинский), как своего рода защиту от происков ведьм, которой не могли обладать ни миряне, ни секулярные клирики. Кроме того, известно, что одним из противников немецкого инквизитора был приходской священник Христиан Турнер (Christian Turner) из Матрая (Matrei am Brenner), представитель епископа Бриксена Георга Голсера на судебном процессе в Инсбруке (подробнее — см. Главу 3.2).

Инквизитор еретического нечестия (inquisitor heretice pravitatis) — так звучало полное наименование статуса Инститориса в официальных документах. Латинский термин inqusitio обозначал как «дознание», так и «познание», т. е. логически правильную познавательную процедуру. Соответственно слово inquisitor могло относиться к любому человеку, занимающемуся интеллектуальной деятельностью в рамках схоластической образованности. Vir inquisitor et sapentie amator («исследователь и любитель премудрости») — так себя именовал император Фридрих II Штауфен, составивший книгу об искусстве соколиной охоты[36]. Для сравнения — к 1481 году относится самое раннее упоминание Якоба Шпренгера как «инквизитора в церквях стольных(?) городов Майнца, Трира и Кёльна (inquisitor in metropolitanis ecclessiis Moguntina, Treverensi et Coloniensi)[37] и не содержит уже знакомой нам формулировки «еретического нечестия». Рискну предположить, что в данном случае речь шла о надзорной деятельности в отношении церковных институтов, а не о дознаниях в делах еретиков.

В средневековой судебной практике инквизиционный процесс относился к уголовной сфере и был противоположен процессу обвинительному, поскольку предполагал проведение собственно расследования и получение признания обвиняемого перед вынесением приговора.

В отношении ереси инквизиция представляла собой практику, т. е. по существу являлась расследованием, выполняемым по поручению и на основании специальных документов, подтверждающих полномочия конкретного лица. В условиях Священной Римской империи германской нации конца XV в. такое расследование требовало специального подтверждения (промульгации) со стороны епископа (архиепископа) того диоцеза, где оно и должно было проводиться.

Собственно, назначение Инститориса в 1479 г. служит лучшей иллюстрацией к этой ситуации. Папа Римский Сикст IV издал бреве, в котором, посетовав, что во «всей Верхней Германии» нет никого, кто мог бы заниматься расследованием случаев еретического нечестия, назначил на эту должность «брата Генриха из ордена проповедников», отметив его образованность и ревность к вере (подробнее об этом эпизоде см. Главу 3.1). Соответственно, говорить об Инквизиции как о специализированном институте, цель которого заключалась в систематическом преследовании инакомыслия, корректно только применительно к Испании после учреждения соответствующего коллективного органа, а также применительно к католической части Европы в период после Тридентского собора (1545–1563 гг.), где действовали аналогичные церковные трибуналы, прежде всего