меня вырвали, выглядел куда более реальным, чем то, что происходило наяву.

Тело подростка, браслет, незнакомое место…

Грохот повторился. Кто-то изо всех сил долбил в дверь. Гул внутри консервной банки стоял такой, что чуть кровь из ушей не пошла. Я глянул на браслет:

Остаток кислорода при умеренном потреблении — 4 часа.

— Открывай!

— Быстрее!

За дверью говорили как минимум двое. Голоса раздражённые. Плохо. Особенно сейчас, когда я понятия не имел, как себя вести и что делать.

Протерев глаза, я поднял штуку, похожую на кусок от трубы пылесоса. Подошёл к двери. Некоторое время я сомневался — стоило ли открывать. Потом дал себе мысленную пощёчину и вспомнил, зачем я здесь.

В контейнер ударил солнечный свет.

— Спишь, бля?!

— Доброе утро!

— Надо же, сам открыл! Не пришлось дожидаться, пока придурок упадёт в красную зону. Ты посмотри, трубу взял!

Попятившись, я впустил троих парней. Примерно моего возраста, но все крупнее. Отсюда выходило, что телосложением Нолан не вышел.

Одеты они были в какое-то подобие военных шмоток. С нашивками, широкими карманами и короткими воротниками под шею. Рыжий, самый мелкий из них, сжимал эспандер. Высокий с туповатым взглядом, жевал жвачку, отчего его и так выпирающие скулы оттопыривались, будто жабры. Последний носил чёлку набок и небольшую бородку. Он мог считаться победителем естественного отбора как минимум среди своих дружков. Широкий в плечах с тёмно-зелёными глазами и значком на груди, каких не было у его свиты. На поясе у него висела какая-то хреновина, напоминающая складной зонт с дыркой внутри и парой кнопок.

Рыжий ворвался в контейнер первым, пнул ногой мусорное ведро, и то пролетело в метре от меня. Вторым, сунув руки в карманы, по-хозяйски вошёл модник. Долговязый чуть пригнулся и, с презрением посмотрев на меня, закрыл за собой дверь.

Дневной свет закончился, оставив нас компании двух тусклых ламп.

— Ты только не обоссысь, Нолан! — сказал Рыжий с ухмылкой.

Модник сел на стол, поставил ногу на стул.

— Какой серьёзный!

Вместо ответа, я лишь прижал трубу сильнее к бедру.

— Давай уже, говори что-нибудь! — подскочил Рыжий. — Или хочешь, чтобы я тебя красным сделал?

Он посмотрел на Модника, резко повернулся ко мне и замахнулся. Пугал. Ухмылка сменилась удивлением, когда он посмотрел на мой браслет.

— Ты смотри, даже не покраснел. Успокоительных обожрался?!

Я закинул трубу на плечо. Рыжий отошёл на два шага.

— Может мне ему втащить?!

— Камни лишние есть, Одинов? — Модник отстранил Рыжего и встал передо мной.

Тело слабовато. Я держал в руке небольшую алюминиевую трубу, но чувствовал неудобство. Можно и оподливиться, если переоценить возможности.

На всякий случай я перехватил трубу крепче.

Модник подался вперёд и схватил меня за руку. Рыжий подскочил за ним и встал на пути трубы. Я попробовал вырвать руку. Модник подсунул палец под браслет. Запястье прожгло режущей болью. Модник рванул браслет на себя, обхватил второй рукой и нажал кнопку.

Остаток кислорода при умеренном потреблении — 3 часа.

— Понятно. Значит, за нормой к Йохану ты ещё не ходил?

Модник отпустил руки и уставился на меня сверху вниз. Из-под сорванной кожи под браслетом потекла кровь. Рана пустяковая, но неприятная. Браслет вибрировал, пытался встать на прежнее место. И каждое его движение отдавалось жжением, будто под кожу засунули струну.

— Ладно, зайдём в следующий раз, — сказал Модник и пошёл к двери.

— И очень скоро! — добавил Рыжий.

— Буду ждать, Рыжий.

— Что?!

Я хлопнул трубой по левой руке, оставляя кровавый отпечаток.

— Говорю, буду ждать, Рыжий.

Модник с Длинным вышли, а Рыжий ещё некоторое время сомневался — уйти или надрать мне задницу. Плюнул на пол и тоже вышел.

Навык стрессоустойчивость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 2 %. Текущий прогресс — 15 %.

Разрешённый уровень потребления — 0.

Я вышел следом и проводил Рыжего взглядом. Тот каждые десять метров оборачивался, пока не спрятался за углом.

— Выходи, не бойся.

Вчерашний попутчик вылез из-за бочки, посмотрел вслед удаляющимся типам и поспешил в контейнер:

— Как ты узнал, что я там?

Навык внимательность успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 4 %. Текущий прогресс — 19 %.

Разрешённый уровень потребления — 0.

Кажется, я начал понимать, как работает эта штука.

Глава 3

Вернувшись с кластера, я проживал лучшее время в своей жизни. Мы закрыли долги по лечению, и остался ещё приличный кусок сверху. После двух с половиной лет разлуки было тяжело наладить контакт с сыном, но я окунулся в отцовство с головой и проводил с Максом всё свободное время.

Но главное — Маша. Она снова была здорова. В последние годы я видел её вечно уставшей, осунувшейся, с бледным лицом. Впалые щёки, потухший взгляд, тяжёлое дыхание.

После того как у неё обнаружили болезнь, она менялась медленно. Медленно, но постоянно. Хорошее лечение стоило дорого, но я бы отдал всю жизнь, гоняя на кластер без отпусков и отпоек, лишь бы видеть её здоровой.

К счастью, вахты понадобилось всего две.

Я вернулся целым. Без протезов, без порванных внутренностей из-за неудачного маневрирования или прожжённой груди во время бунта вахтовиков. Забыть всё это будет непросто. Но улыбающаяся Маша лечила меня лучше любого мозгоправа.

Макс пошёл в школу. По вечерам я помогал ему делать домашку, а мы с Машей отгуливали все те отпуска, которые пропустили ранее. Парки, озёра, экотропы, кафешки и кинотеатры. Однажды даже собрались в настоящий поход в горы.

До своих двадцати пяти Маша успела покорить два пятитысячника. Теперь она снова могла держать рюкзак за плечами. Начинали мы с малого. Небольшие горы и перевалы, что лежали примерно в часе езды от города.

Как-то мы сидели за ужином, Макс разглядывал книгу про животных:

— Папа, а на слонах можно покататься?

— Можно.

— И даже детям?

— Особенно детям, — сказал я и потрепал его соломенные волосы.

— И мне можно?

— Конечно, можно. Но не у нас. У нас слоны только в зоопарке, — сказал я и, заметив, как погрустнел Макс, добавил. — Но мы можем съездить туда, где точно можно.

— Правда?!

— Правда.

— Обещаешь?

Макс сжал ложку до побелевших костяшек и смотрел на меня так, будто от моего ответа зависела судьба всего человечества.

— Обещаю, — сказал я и почувствовал тёплое прикосновение Машиной руки на плече.

Так мы договорились полететь на зимние каникулы во Вьетнам.

Маша продумывала поездку заранее. Искала интересные места, достопримечательности, строила маршрут и расписывала программу на каждый день. Макс каждый вечер вспоминал про слонов.

То было лучшее время