— Она больна? — равнодушно интересуется у мучнистого.

— Нет, высокочтимый ри-одо. Она пыталась помешать нам забрать её подопечную. Пришлось наказать.

— Подопечную?

— Совсем юную самочку, которую мы случайно забрали с Земли вместе с этой особью. Анализ показал родственную близкую связь между ними.

— Это была моя племянница, — произношу тихо.

Взгляд беловолосого обжигает холодной тьмой.

— Разве я разрешал тебе говорить? — роняет ледяным тоном, а у меня волосы дыбом становятся.

— Простите, — опускаю низко голову, боясь теперь даже лишний вдох сделать. Боже, во что я ввязываюсь?

Но… я не имею права отступать. Да и терять мне нечего. Чем больше проходит времени, тем меньше шансов найти и спасти Соню. Убьёт — так и быть. И я делаю то, что велит мне интуиция. Использую этот шанс по полной.

Раз он хочет покорности и добровольного служения… Тихо выдохнув, я плавно опускаюсь на колени.

— Позвольте мне сказать… мой господин, — выдыхаю умоляюще.

В ушах шумит так, что я чувствую себя оглохшей. И воцарившаяся вокруг меня тишина кажется до одури звенящей. Дыхание спирает, и сердце грохочет в горле, выбрасывая в кровь тонны адреналина.

Мне не верится, что я это делаю. Что стою на коленях перед инопланетным мужиком, напрашиваясь ему в рабыни.

Беловолосый застывает… наверное, удивлённо. А потом медленно и хищно шагает ко мне.

Моего подбородка касаются холодные жёсткие пальцы. Больно сжимают, заставляя поднять голову. Наши взгляды встречаются. И меня словно окунает в ледяную тьму. Голодную и жаждущую.

— Умная зверушка, — хмыкает блондин… одобрительно. — И что же ты хочешь сказать?

— Я готова служить вам, — выдыхаю, нервно сглотнув. — Добровольно, со всем почтением и покорностью. Сделаю всё, что пожелаете. Только помогите мне найти мою племянницу. Пожалуйста. Умоляю вас.

— Какая возмутительная дерзость, — тянет беловолосый, рассматривая моё лицо. Но, кажется, не злится.

Краем уха я слышу, как возмущённо шипит что-то мучнистый. Наверняка меня заставят поплатиться за каждое слово, если я проиграю сейчас. Если этот могущественный покупатель откажется от меня и не заберёт отсюда.

И я застываю, боясь дышать. Высматривая в бездонных тёмных глубинах его глаз хоть что-то. Ища там надежду для себя. И мне кажется… я вижу интерес. Холодный. Расчётливый. Но он точно есть.

Только бы я не ошиблась.

Каждая секунда кажется вечностью.

— Кто забрал её племянницу? — наконец интересуется блондин, не глядя на мучнистого.

Сердце в груди делает кульбит, пропуская удар. Он… согласился? Ведь согласился? Иначе зачем ему это спрашивать?

— Высокочтимый ри-одо, я не имею права…

— Я спросил, кто?! — беловолосый даже не повышает голос. И почти не меняет интонацию. Но воздух вокруг нас начинает трещать, и кожу обжигает морозом.

— Инси Зэа-ма. Для сына, — скосив глаза, я вижу, как сгибается в угодливом поклоне мой тюремщик.

Для сына? Что значит, для сына? В качестве кого? Игрушки?

— На меня смотри! — обжигает нервы новый жёсткий приказ. На этот раз точно обращённый ко мне.

Мой взгляд тут же возвращается назад. Снова утопая в тьме чужих глаз. Блондин отпускает мой подбородок и отступает на шаг. Складывает руки на груди. Кривит чётко очерченный рот в холодной усмешке.

— Встань. И разденься, — приказывает мне.

Первой реакцией я едва не порчу всё, чего добилась. И лишь огромным усилием воли мне удаётся засунуть подальше возмущение. И гордость. И стыд.

Понимаю, что это проверка.

Я обещала служить. И должна показать свою готовность выполнять всё, что он прикажет.

Поднимаюсь с колен я далеко не так плавно и легко, как опускалась. Игнорируя боль, стараюсь хотя бы не выглядеть больной доходягой. Не знаю, насколько у меня это получается. По лицу беловолосого ничего не понять.

Дальше сложнее. Не физически. Морально.

Людям свойственно чувствовать себя беззащитными без одежды. А когда обнажаться приходится вот так… перед врагами. Это почти невыносимо.

Но рамки того, что я могу вынести, в последнее время сильно сдвинулись. Невыносимо быть слабой и беспомощной, когда нужно защитить родного человека.

А это… всего лишь одежда. Всего лишь тело. Тело, которое я добровольно согласилась вручить в безраздельное пользование. Ради спасения Сони.

Дрожащими пальцами подхватываю подол своей сорочки и тяну вверх, снимая. Под ней ничего нет. Даже белья.

Роняю сорочку на пол. Замираю, поборов инстинктивное желание прикрыться. Опускаю руки по швам, сжимая их в кулаки. Глаза, которые я больше не смею опустить, начинает жечь. А он всё смотрит. Будто читает меня. Может, секунды. А может и целую вечность.

И когда я уже начинаю думать, что только проверка и была целью его приказа, довольно хмыкает. И опускает взгляд ниже, оценивающе рассматривая моё тело.

— Повернись, — роняет сухо.

Выполнив приказ, стараюсь не смотреть на замерших у стенки девушек. Могу только представить, что они обо мне думают. Но мне плевать. Главное, спасти Соню. Они мне не помогли, когда её забирали. Так и нечего теперь на меня смотреть так шокировано.

Может, у меня ничего и не получится. Может… этот блондин меня обманет. Всё может быть. Но попытаться что-то сделать лучше, чем помереть, сдавшись.

Но мне почему-то кажется, что ему незачем меня обманывать. Этот жуткий мужик и так может получить всё, что угодно.

А может, я сама себя обманываю?

Я не слышу его шагов. Поэтому, когда моей спины внезапно касается прохладная ладонь, невольно вздрагиваю, испуганно хватанув ртом воздух. Но я заставляю себя стоять на месте. Лишь глаза закрываю. Чувствую, как мужчина собирает мои волосы, сжимая у затылка. Отпускает.

Ведёт кончиками пальцев вниз по позвоночнику. Словно пробует мою кожу наощупь. Обхватывает талию, больно сжимая, будто примеряется. Ведёт по бокам, вызывая нервную дрожь. Прижимает ладонь к низу моего живота, резко притягивая меня к мужскому телу. Позволяя почувствовать… его интерес.

О боже.

— Не передумала? — раздаётся вкрадчивый голос возле моего уха. — Ты готова к тому, что я могу приказать тебе что угодно? Сделать с тобой всё, что захочу? Взять, как захочу? Причинить боль? Приказать… умереть?

От страха у меня начинают дрожать колени. И воздух становится колючим, застревая в лёгких.

— Я готова на всё, если вы спасёте мою Соню, — выдыхаю хрипло.

— Хорошо. Меня такая сделка устраивает, — хмыкает он, отпуская. И мне чудится в его голосе удовлетворение. — Я беру её. Пошли, зверушка.