— А ну замолкли, оба! — рыкнул на разошедшихся преступников служитель

Храма. — Кого же ты решила спасти, дитя? — уже мягче поинтересовался он у Кейры.

— Его! — она протянула руку, указав на черноглазого мужчину, который ни слова не произнес за все это время.

Служитель нахмурился.

— Дитя мое, у тебя есть шанс изменить свое мнение. Он опасен, — попытался образумить девушку жрец, — быть может, ты не понимаешь…

— Его! — как заведенная повторила Кейра. Она не желала менять своего мнения, особенно теперь, вновь встретившись взглядом с глазами, в которых плескалась тьма…

тьма и надежда…

— Хорошо, — жрец вздохнул. По его лицу пробежала тень досады. — После казни оставшихся преступников, я проведу ритуал вам в Храме трех Богов. Ритуал должен быть свершенным по всем законам, даже магическим. Вы оба дадите клятвы не только мне, но и Высшим. Узника немедленно освободят и проводят к алтарю.

Кейра заметила, насколько зол служитель Храма. На миг она задумалась, правильно ли поступила. Но брошенный на двух других приговоренных взгляд заставил передернуться от отвращения. Выбор был очевиден.

Спустившись с лестницы, Кейра подошла к матушке и взяла ее за руку: такое простое действо вдохнуло в нее сил, так как от только что содеянного ноги ослабли и отказывались держать красавицу. Дальше они двинулись вместе, пробивая себе дорогу сквозь беснующуюся толпу к Храму трех Богов.

Народ шептался за их спинами, до Кейры долетали ехидные смешки и обидные реплики, но она старалась не обращать на них внимания. Скоро, очень скоро, всё закончится. Девушка нервно сглотнула подкативший к горлу ком. Мужчина, которого она решила «спасти», выглядел лучше остальных, но и измучен был намного больше, чем двое других. А это значит, что она сделала правильный выбор. Они поженятся, и вскоре он отойдёт к праотцам, оставив свою молодую супругу в новом статусе. Статусе вдовы.

Толпа осталась позади. Впереди же виднелись ворота Храма. Как много ночей провела Кейра в мечтах о своём будущем. И всё там было не так. Она не должна была входить в святилище для того, чтобы выйти замуж за убийцу. Она не должна была клясться Богам в верности умирающему. Не должна была ждать смерти супруга еще до того, как жрец проведёт брачный ритуал.

Но, оступившись однажды, девушка потеряла право на мечты.

Регида заметила, как дочь замедлила шаг, завидев ворота Храма, но промолчала, не зная, какими словами может подбодрить своё дитя. Душа женщины рвалась на части от боли и чувства вины. Как она могла не уберечь единственную дочь, ту, ради которой жила все эти годы? Почему позволила ей уйти в тот вечер? И что ждёт впереди её кровиночку?

Столько вопросов, а ответов на них нет.

Переступая порог у ворот Храма, Кейра подняла глаза вверх, с молчаливой мольбой вглядываясь в далёкое синее небо. Пусть простят Боги её за греховные помыслы, пусть они простят ей необдуманные поступки, и пусть простит её матушка за решение, что приняла неразумная дочь…

Жрец в компании узника и двух охранников подоспели спустя несколько минут.

Мужчина, спасённый Кейрой, выглядел ужасно: одежда на нём была рваной грязной и смердела; лицо при ближайшем рассмотрении выглядело страшно — это были кости, обтянутые серой кожей, с прорезью вместо рта. Глаза он не открывал.

Регида, увидев будущего зятя, схватилась за сердце и грузно опустилась на скамью, не проронив до конца церемонии ни единого слова.

Всё прошло очень быстро. Жрец прочёл ритуальные слова и пригласил Кейру подойти. Девушка приблизилась и взяла у служителя Храма две ягоды парсы —

священного кушанья, благословлённого Богами. Первую ягодку она съела сама, второй ей предстояло накормить жениха. Нерешительно обернувшись к мужчине, удерживаемом на ногах охранниками, Кейра прошептала:

— Прошу тебя, прими эту пищу из моих рук. Эта ягода напоит и накормит, придаст сил, укрепит дух. Пусть парса станет символом нашего союза, ибо я, Кейра Миири, сегодня беру тебя в законные мужья.

В Храме повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь судорожными рыданиями

Региды. Внезапно веки приговорённого дрогнули, а в следующее мгновение девушка вновь увидела их — те самые глаза, что заставили её позабыть обо всём на свете.

— Я готов вкусить парсу из твоих рук… Кейра Элисон Миири, — слова мужчины звучали очень тихо, но уверенно. А уж имя девушки он произнёс так, что в душе её снова зашевелилось то самое новое не понятное пока чувство. Он словно знал о ней всё, и разделял её боль, а она хотела забрать часть его страданий себе. Протянув ягоду, Кейра ощутила лёгкое прикосновение сухих губ к кончикам своих пальцев и затаила дыхание, вслушиваясь в его низкий хрипловатый голос. — Пусть парса станет символом нашего союза, ибо я, Маркус Сивер Олд, сегодня беру тебя в законные жёны. И пусть три Бога благословят наш союз.

И грянул гром. Все в Храме подпрыгнули от неожиданности, а сам молодой супруг прикрыл глаза и обвис на руках охранников без признаков жизни.

— Слава Богам! — прокричала Регида, пытаясь обнять шокированную дочь. Но

Кейра отпрянула в сторону, взяла лицо супруга в ладошки, прислушалась…

— Он дышит. Он жив! Матушка, прошу, помогите, — в глазах девушки плескалось отчаяние и надежда.

— Куда его доставить? — спросил один из охранников, брезгливо придерживая бывшего узника под локоть. К вам в дом, или сразу в городской хладник? Всё равно издохнет в дороге.

— К нам в дом, — Кейра упрямо поджала губы и прошла вперёд, указывая направление. — Идите за мной.

Девушка не видела недоумённого взгляда матери, не обратила внимания на раздражение охранников, не стала больше смотреть на покачивающего головой жреца.

Впервые за долгое время, она точно знала, чего хочет. Чтобы он жил. Чтобы открыл свои глаза и снова, увидев её, назвал по имени. Чтобы рассказал, отчего в его взгляде столько невыразимой боли. И пусть только кто-нибудь попробует встать между ней и её новой мечтой!

Три дня Кейра не отходила от больного, стирала мокрой тряпкой пот с его лба, шеи, груди, поила отварами, выписанными лекарем, которого вызвала матушка по настоянию дочери. Мужчина с недоумением смотрел на девушку, но ни слова не сказал ей, в отличие от матери. Регида не собиралась больше молчать.

— Кейра, что с тобой, дочка? Мы ведь знали, на что шли. К чему все это? — женщина обвела рукой тазик с тряпкой, несколько склянок с мазью и зельями. — Зачем тебе такая обуза? Мы ничего не знаем про этого типа, а вдруг он…

— Я не могу дать ему умереть, — прервала мать девушка, заботливо поправляя одеяло на кровати больного. — Я просто чувствую, что так нужно. Знаю, что должна сделать всё возможное, понимаешь? Ох…

Кейра покачнулась, и схватилась руками за голову.