- Стой, я сказал! – летит мне в спину, а я улепетываю со всех ног.

Дверь. Открываю ее. Вываливаюсь в летнюю ночь. Прохладно. Но это ничего. Ведь щеки мои пылают. На шпильках бежать очень неудобно. Ну что поделать, мешкать и снимать их – тратить лишнее время, которого у меня нет.

Бегу вдоль стен. Впереди маячит выход на внешнюю улицу клуба. Мои вещи, сумка, телефон и одежда остались в гримерке. Надо переждать и незаметно заскочить, чтобы за…

Додумать мысль не успеваю. Чья-то лапа хватает меня за распущенные волосы, и дергает на себя.

- Попалась! Шалава царапучая!

Аслан! А нагло глумится и насмехается надо мной сейчас именно он.

- От меня еще не одна течная телка не уходила!

Он толкает меня куда-то в сторону. Я лечу, пока больно не ударяюсь об новое тело. Другой парень. Да их несколько! Боже! Аслан подкараулил меня с другими подельниками.

Все четверо нагло ухмыляются. Играют мною словно в мяч, швыряя друг на друга. Хохоча и матерясь. Ну все. Попала. Бьет в голове. Что может сделать одна слабая девушка против четырех крепких парней? Ничего не может… Убежать? Догонят и изобьют сильнее. Сопротивляться? Пара тычков и… И похер! Сдаваться я не собираюсь. Прихожу в себя. Кровь стучит повсюду! Я  царапаюсь, брыкаюсь, кусаюсь, ору на всю улицу. У Аслана в руках сверкает зажатое лезвие.

- Пасть заткни! – сверкает он глазами. - А то от уха до уха порежу! Вот тут мне становится страшно.

Так страшно, что все холодеет изнутри, и это не фигура речи. Живот в кусок льда превращается. И все что с пищеводом связано. Я даже вздохнуть не могу.

- Давай, пацаны, мешок ей на голову! – гогочет один из них.

- Да откуда мешок?! Вот худи мой. – Парень стягивает с себя толстовку.

Несколько рук держат меня, на голову натягивают черную непроницаемую ткань. Вещь пахнет. Запах чужой. Звериный. Я ничего не вижу. Зато обостряется слух и другие ощущения. Меня прислоняют к кирпичной кладке стены. Сверху наваливается первое тело. Аслан. Я не вижу его, но чувствую, что это именно он. Если сейчас не произойдет чудо, то я потеряю свою девственность именно так. Зверским способом, принудительно. Даже не зная наверняка, кто станет первым мужчиной в моей жизни.

- А ну оставьте ее! – гремит грозный баритон. – Сосунки заногувашумать!

Мерзавец продолжает сжимать меня по инерции, но не долго. Очень быстро его отлепляют от меня, и потные руки насильника сменяются другими. Крепкими и горячими.

- Не бойся, девочка. – бросает он мне, и на него тут же налетают молодые говнюки. Пока я пытаюсь стащить с себя ненавистный свитер чувствую глухие звуки, точно в кочан капусты бьют.

Запутываюсь сильнее. Еле сдергиваю с себя, едва не оторвав сережки из ушей. Громов! Это он оказался моим спасителем. Один против четырех вышел! Он точно ректор?! Колошматит насильников за будь здоров. Рубаха вся в крови. И он в крови – губа разбита. Рукав оторван и забитый тату бицепс бугрится мышцами и венами под замысловатым орнаментом. А мне бы убежать, но ноги приросли к полу. Не идут и все. Сдюжит ли он с четверыми?!

Выстрел! Все замирают. Я же вообще от страха на колени съезжаю, обхватив руками голову.

- А чтобвашузаногу, какого хрена?! – рычание зверя. Отчаянное. Мат такой, что все, что я слышала до этого, кажется мне колыбельной песней.

- Вчетвером на девочку напали. Уроды! – сплевывает ректор кровью на пол.

Авторитет, сжимая в руках пушку разворачивается ко мне. На лице его глумливая ухмылка, но когда видит, в каком я состоянии, глаза его полыхают злостью.

- Дядь Руслан, ну прости нас, попутали. – потирает лоб Аслан.

- Утырки! Мать вашу, черти! Сильно они тебя Громов? – гудит он, оборачиваясь к ректору.

- Сученыши! – отирает разбитый нос Демид, - Кулаки свои почесал немного. Покоцал пацанов твоих. Не обессудь.

- Если претензий к моим утыркам нет, то расходимся. - Бадоев все чаще бросает на меня взгляды, убирая оружие.

- Пусть костюм мне новый оплатят. Гуччи. Из последней коллекции. И если еще раз на пути попадутся, то п*здец им гарантирован!

- Оплатят! – авторитет как зыркнет на притихших пацанов своим черным взглядом, они едва ли штаны свои не пачкают. Убегают, словно их и не было.

И тут мужчины вспоминают о моем существовании. Оба подходят почти одновременно, но Бадоев проворнее оказывается.

- Блестяшка, вставай! – подает мне руку.

А мне страшно. Мелочь убежала, а вот крупные акулы типа авторитета и ректора остались. И ничего хорошего мне их присутствие не сулит. Гляжу на волосатую руку. На пальцы, забитые татухами и волосы шевелятся на затылке.

- Ты видишь, ей страшно. Вставай, малая. – Громов плечом отпихивает криминала, поднимает меня с полу. Легко, точно пушинку отрывает. – ну все, пошли.

- Блин! Кровь у нее. В больничку ее надо. Есть у меня лепила знакомый. – Бадоев тянет меня из рук Громова на себя.

А мне так плохо, что я тупо не соображаю, что вообще происходит, голова кружится, ноги подкашиваются. Наверно те ублюдки меня ударили, а я и не почувствовала этого от ужаса.

- Блин! – видя мое состоянии рычит Громов.

Он сильно отпихивает Громова от себя, хватает меня и тащит куда-то в подворотню. Там, раскоряченный огромный черный гелентваген. Устрашающий своей наглостью и мощностью. Бадоев открывает дверь, запихивает меня вперед, сам стремительно усаживается за руль.

Следом, отчаянно матерясь за нами несется Громов. Но не успевает. Мотор гелика ревет, машина рвется с места. Бадоев ведет машину агрессивно. Меня ведет, тошнит. Он врубает музыку. Громкие звуки оглушают ночной город. Бьют по мозгам, по ушам. Но у меня нет сил попросить, чтобы сделал тише. Черный БМВ последней модели – обтекаемый блестящий джип не отстает от нас.

- Хрен не отстанет ведь! – ревет Бадоев, подрезая «беху». - Да и хер с ним!

Машину заносит на дрифте. Я не понимаю, как живая от этого остаюсь.

- Блестяшка, на выпей! – протягивает мне бутылку виски авторитет. – Сразу полегчает.

Не знаю, зачем пью. Мне уже так плохо, что все равно. Делаю большой обжигающий глоток. Алкоголь мгновенно всасывается в кровь, бьет адреналином в мозг. Глаза мои открываются.

- Пей. Мало. Тебе еще мало! – перекрикивает музыку Бадоев.

- Меня Настей зовут… - непонятно зачем представляюсь я. Хотя почему непонятно? Блестяшка неимоверно бесит.

- Настена – Сластена! – тут же выдает он самую популярную присказку к моему имени. – Ах тыж, твою!!! – бьет он по тормозам в миллиметре от нового блестящего бампера. Пока отвлекался на меня, Громов обогнал его и преградил путь. – Бессмертный что ли?!