Возмущённый Толик по-хозяйски подпёр к дверям грозную продавщицу, что смотрелось презабавно, если учесть, что она была на добрых две головы выше, но высунуться за пределы магазина всё-таки не рискнул. Умом он понимал, что нормально уже не будет, но привычка переводить любые затруднения на рубли, килограммы и доступный административный ресурс заставляла искать виноватых в этой неподобающей ненормальности.

Зрелище растаявшей в один миг торопливой Тани слишком ярко впечаталось в его мозг, чтобы вот так просто отбросить, и он рефлекторно начал злиться на чудом предугадавшую последствия работницу, а не на саму катастрофу.

Долговязый Вениамин покровительственно похлопал Толика по плечу и слегка отодвинул, намекая, что тот несколько зарвался, и продавщица посмотрела на него с искренней благодарностью.

– Я Оксана, – она с робкой улыбкой протянула журналисту руку, и Вениамин церемонно пожал её, чувствуя себя героем и защитником угнетённых. С Толика слетела былая угодливость и он лишь хмыкнул, прижавшись лбом к стеклянной витрине магазина.

Там по-прежнему было темно, как в безлунную ночь и без привычного москвичам всепроникающего искусственного освещения, и к тому же подозрительно тихо. Внезапный порыв ветра протащил по асфальту растрёпанную газету и только тут я поняла, что ещё было не так.

Там не было ни единого прохожего или двигающихся автомобилей. Если вытянуть шею и присмотреться, то изнутри помещения можно разглядеть кусок Ленинградского проспекта, совершенно пустынного в этот утренний час. Ни единой машины за последние минуты! Абсурд.

– Смотрите, там никого. Город будто вымер, – я показала Вениамину, куда смотреть, и он задумчиво почесал небритый подбородок, – и, между прочим, меня зовут Юля.

– Очень приятно! А почему вы в пижаме, кстати?

– Да живу рядом и сегодня утром кофе трагически закончился.

– Очень мило. Тогда почему бы нам не позавтракать прямо тут, раз уж мы так непредвиденно застряли? Оксана, а не продадите ли вы мне колбасу и хлеб? С вас, Юля, кофе, а кипяток, я уверен, мы в подсобке найдём, так что давайте уже расслабимся и спокойно всё обсудим?

Толик приободрился, почувствовав себя в знакомой среде, и ворчливо погнал Оксану в её отдел, а сам двинулся за кофе, ещё разок с опаской оглянувшись на дикую ночную панораму за стеклом. Карта не прошла, да и телефон показывал полное отсутствие любого сигнала. Попросила Толика записать все покупки на мой счёт, включая колбасу долговязого. Вениамин не возражал и только неопределённо кивнул, что могло обозначать, что он потом вернёт долг. Или нет.

Мы расположились на табуретках, поставленных в ряд перед самым большим окном в пол, откуда открывался отличный апокалиптический пейзаж. Улица уходила прочь и в конце заворачивала, и нигде нельзя было разглядеть хотя бы проблеск света, а небо напоминало чёрную пропасть без облаков или положенных вне ослепляющего города звёзд.

– Оксана, а теперь честно признавайтесь, откуда вы узнали, что нельзя выходить наружу? – Вениамин с любопытством повернулся к немного успокоившейся продавщице.

– Вы мне не поверите! – она явно была в этом уверена.

– Учитывая обстоятельства, мы теперь поверим всему. Ну же, не томите, мы все внимание.

Оксана помялась и выдала, набрав побольше воздуха.

– Просто я пришла к вам отсюда.

– И откуда же?

– Из другой версии Москвы.

– Где никто не живёт?

– Вообще-то живёт. И очень опасные твари, должна вам сказать. Вам лучше туда не соваться.

– А вам можно?

– А мне можно, но у меня свои причины не возвращаться.

– И что же случилось с бедной Таней?

– Её слопали.

– Вот так запросто?

– Даже хуже. Вы просто не видели всех деталей, а я… А я видела.

– И что же нам теперь делать? – Вениамин ещё не относился к её рассказу всерьёз, но исследовательский запал отчасти уже потускнел. Оксана пожала плечами.

– Понятия не имею, что будет с вами и как долго вы здесь продержитесь.

– А у вас какой план?

– Постараюсь дождаться обратного перехода. Да, а вам советую при любых раскладах оставаться в магазине.

Думаю, мысль, что подождать естественного развития событий будет разумно, пришла одновременно ко всем нам.

Через час мы уже не были так уверены.

Конечно, мы заперлись и даже намотали трос на ручки дверей и подпёрли ящиками с консервами чёрный ход, завалив его почти полностью. Вениамин проявил неожиданную для интеллигента способность применять физическую силу и послушно тягал груз вместе с Толиком, к тому же позволив хозяину лавки взять на себя практическое руководство спешным возведением баррикад от загадочных обитателей сумеречной Москвы.

Из Оксаны мы больше не вытянули ничего вразумительного и разгорячившийся Толик сбавил обороты, когда осознал, что угрозы увольнения вызывают у неё только саркастическую усмешку. Отбросив начальственный тон, он рискнул зайти по-другому и завёл заезженную пластинку про её неземную красоту – дурнушкой, строго говоря, она и не являлась, но рубленные черты лица и накрепко застывшее на нём флегматичное выражение исключали любой намёк на романтику. Оксана с недоумением встретила столь нелепый разворот и наградила таким выразительным взглядом сверху вниз, что отбила всякую охоту пробовать ещё.

Тогда Толик оскорбился в лучших чувствах и скрылся ненадолго в подсобке, а потом торжественно вернулся с обрезком арматуры и демонстративно уселся напротив входа, похлопывая железякой по подошве собственного ботинка.

– Это не поможет, – сообщила Оксана и равнодушно отвернулась, но всем нам идея вооружиться лишней не показалась, и я раздобыла нож, а Вениамин пошёл дальше и козырял теперь топором для разделки мяса.

Наверняка мы представляли собой комическое зрелище – но нам было не до шуток.

С той стороны стекла что-то неуловимо изменилось. Тьма с самого начала не была кромешной, но теперь стало гораздо светлее, хотя и не очень понятно, за счёт чего.

Если раньше мы хорошо различали очертания домов, то сейчас открылись и кое-какие занятные детали – например, фасад здания напротив вздулся и покрылся пузырями размером с теннисный мяч, а корпуса брошенных рядом автомобилей настолько изъела влага, что, когда у одного из них с протяжным скрипом пробил днище и ухнул на землю двигатель, никто не удивился, хотя звук был душераздирающий.

Пару раз мне показалось, что вдалеке мелькнула приземистая фигура, но всё можно было списать на обман зрения, потому что таращились мы изо всех сил, а виделось нам разное. Когда Толику тоже показалось, что там кто-то есть, я готова была поклясться, что на улице не дрогнул ни миллиметр.

Тем не менее, первого настоящего гостя заприметил Вениамин. Он судорожно втянул воздух и ткнул пальцем на человека, уверенно шагающего по тротуару и бодро размахивающего руками – исчезнувшая блондинка Таня с неизменным фартуком и убранными под косынку волосами подбиралась к нам.