О, как хочется прикоснуться к ней, провести пальцами по щекам, по завиткам волос.

– Джаррет! – окликнул его Роберт. – Ну же! Что с тобой? Ты бросил вызов партнеру, так открой же карты!

Джаррет сделал это, по-прежнему не глядя на партнеров. Роберт, чуть придвинув к себе деньги, снова посмотрел на Джаррета. Что он, в самом деле? Испугался, что ли? Сам ведь напросился.

– Ну же! – повторил Роберт.

Наконец Джаррет скользнул глазами по улыбчивому Джеку, который откинулся на спинку стула, и отметил, как тот напряжен.

– Продолжим? – спросил он. – Сдавайте, mоn ami.

– С удовольствием, mon ami.

Джек сдавал мастерски. Джаррет полуприкрыл глаза, но видел все происходящее вокруг.

Недаром он жил на болотах, в окружении дикарей индейцев. Это научило его не упускать ничего из поля зрения.

Тара Брент считала все происходящее с ней, в частности и сегодня вечером, кошмаром.

Коротышка Иствуд без устали ворчал, что она задержалась, что такого не должно быть и он этого не потерпит – вычтет из жалованья.

О, Господи! Когда же Иствуд замолчит? Зачем только она пришла сюда? Зачем нанялась к этому Иствуду?

Нo что делать, если нужны деньги? Много денег и как можно быстрее! Только в них спасение. Заработав, она сядет на корабль и отправится по реке на север. Куда угодно, лишь бы подальше от этих мест! Туда, где можно укрыться, почувствовать себя в безопасности.

Где они никогда не найдут ее.

Тара добралась сначала до Нового Орлеана, потому что слышала, будто там всегда есть работа и никто не спрашивает, кто ты и откуда. Город многолюден; в нем живут креолы, испанцы, англичане, южане, северяне, французы.

Этот город – врата в забвение. Здесь можно затеряться, как песчинка в пустыне. Но все же он слишком близко от тех мест, откуда ей пришлось уйти. Бежать…

Как она попала сюда, девушка едва помнила. Спросила о работе у какой-то старухи на улице, и та направила ее в таверну к Иствуду, где она сразу получила место. Как разъяснил хозяин, в ее обязанности входит разносить еду и виски играющим в карты и прочим посетителям. Иствуд обещал хорошо платить и, подмигнув, добавил, что она будет получать куда больше, если не погнушается приглашать джентльменов к себе, в небольшую каморку на чердаке, отведенную для нее. Увидев возмущение девушки, он рассмеялся и сказал, что эти дела она может решать по своему усмотрению, он ей не указ, а берет ее потому, что выглядит она шикарно, ничего не скажешь, такие тут не часто встречаются. Впрочем, ежели девушка против посторонних джентльменов, то, быть может, согласится принимать иногда только одного – своего хозяина.

Поняв, что это шутка, Тара ничего не ответила, но выражение у нее было такое… Однако она сдержалась, поскольку Иствуд уже нанял ее. Не начинать же снова поиски!

Тара работала здесь уже несколько вечеров, и никто пока не докучал ей. А, сегодня опоздала просто по глупости: бродила по городу, глядела на цветочные базары, на Миссисипи. Вообще-то толстяк прав, что ругает ее. Не следует опаздывать. Да и место не такое уж плохое. Далеко не худшее, как считали многие… Хотя то, что хуже, трудно вообразить без дрожи…

Девушка вздрогнула и подавила крик, когда Иствуд внезапно схватил ее за руку.

– Ты слушаешь меня, эй? Пока еще я здесь хозяин! И вот что скажу… Ты задрала нос, когда я говорил о клиентах, и я не стал настаивать, потому что твой вид… В общем, твой вид мне подходит. Но я могу и передумать, и тогда…

– Уберите лапы! – едва сдерживая ярость, потребовала она.

Глаза его гневно сверкнули.

– Убирайся отсюда и приступай к работе, если хочешь получить хоть что-нибудь!

Именно что-нибудь. Она уже знала, какие это крохи, но они позволят ей куда-то уехать. Ведь вернуться назад невозможно. Это хуже смерти. Значит, придется работать у Иствуда, пока не накопит хоть немного.

Сняв плащ, Тара поспешила на кухню. Иствуд внушал ей антипатию, зато оба повара-креола сразу понравились, да и Эмма, толстуха ирландка, главная на кухне.

Бог с ним, Иствудом! Как только она накопит денег, ноги ее здесь не будет!

«Только бы никто меня не нашел, только бы никто не узнал до этого!» – взмолилась Тара.

– А вот и вы, милочка! – приветствовал ее повар Гастон, вынимая хлеб из печи.

Он был таким же толстяком, как и Эмма, и напоминал большую подушку. Наверное, обожал свои печеные изделия.

– Простите, что опоздала, – смутилась Тара.

– Ничего, – отозвался Гастон. – С едой у нас все в порядке. Только за одним из карточных столов то и дело требуют виски. Их там четверо. Вы сразу увидите.

Тара пошла выполнять заказ и чуть не столкнулась с Мари, хорошенькой молодой креолкой, работающей и внизу, и наверху.

– О, mon dieu! – воскликнула та. – Наконец-то вы явились, дорогуша! Обслужите этих нетерпеливых мужчин, пока тот немец не откусил мне голову! Виски на карточный стол, и поскорее.

– Кому виски? – спросила Тара.

– Сразу увидите. Этот немец высокий, худой и очень красивый. Настоящий викинг. А еще там. Улыбчивый Джек, жутко опасный тип. Как все креолы! – Рассмеявшись, Мари добавила: – Каждый из них, дорогуша, заплатит вам столько за одну ночь… – она окинула Тару одобрительным взглядом. – …что сможете уехать хоть на край света.

Тара, покраснев, подумала: «Неужели она считает, что я способна на это? Малютка Мари явно не понимает, как можно отказаться от больших денег, если они идут в руки. Ведь за несколько часов дают столько, сколько официантка получает за две недели».

Сама Мари не бросила эту работу лишь потому, что та позволяла ей находить клиентов.

– А если не сразу распознаете немца или креола, – продолжала Мари, – то уж американцев увидите тотчас. Один из них совсем молодой и хорош собой, а другой… Она улыбнулась: – А другой Маккензи.

Мари произнесла это имя так, будто оно говорит само за себя.

Тара взяла в баре бутылку виски и тяжелые стаканы. Большой зал таверны заволокло табачным дымом, но девушка, присмотревшись, увидела, что в дальнем углу расположилась компания подвыпивших моряков с подружками. Поодаль от них матросы с речного парохода заигрывали с Лизеттой, сестрой Мари, и та задиристо отвечала на их непристойные шутки. За тремя столиками играли в карты.

Тара сразу узнала тех, о ком говорила Мари: немца, креола и двух американцев, один из которых был явно Маккензи. Девушка никогда не видела никого похожего на него. Впрочем, что в нем особенного?.. Да хотя бы волосы – черные как смоль, как гагат.

Она сразу вспомнила, что это он так пристально смотрел на нее, когда она разговаривала с Иствудом. У него были пронзительные, такие же темные, как волосы, глаза и крупные, грубоватые черты лица: упрямый, решительный подбородок, широкие скулы, прямой нос, широкие брови. Смуглое лицо Маккензи показалось ей привлекательным, даже красивым. Особенно рот – большой, чувственный.