Маккензи снова обратился к Джеку:

– Не сомневайся, твой дружок Иствуд уже осведомлен, что эта девушка заработала триста долларов, львиная часть которых попадет ему в лапы. Поэтому он не слишком разозлится, если она сегодня больше не будет обслуживать посетителей… Мы уходим.

Размашистым шагом он двинулся к двери, увлекая за собой Тару. Та вырывалась, что-то лепеча, но Маккензи крепко держал ее. Кричать девушка опасалась, поскольку от хозяина не ждала помощи.

Она не заметила, что в таверне воцарилась тишина, когда Маккензи схватился с креолом. Теперь все молча смотрели на нее и черного ирландца. Иствуд тоже пожирал их глазами, с удовлетворением думая, что теперь его долг этому паршивому креолу станет меньше.

– По-моему, она стоит три сотни! – прозвучал чей-то пьяный голос.

Маккензи снял с гвоздя плащ девушки и накинул ей на плечи.

– Подождите… Куда? Я не могу!

– Пошли! Нужно убраться отсюда.

Его суровый взгляд задержался на лице Тары, и снова легкая улыбка искривила уголки губ.

– Глупышка, – прошептал он, – возьмите у меня деньги и бегите с ними куда хотите. Вы же сегодня моя и, значит, свободны на всю ночь.

Тара похолодела. Что он такое говорит? «Моя»… «Свободна»…

Какова же истинная цена этих денег и такой свободы?

Нет, бежать! Кричать, звать на помощь!..

Но кого? Кто поможет ей?.. Здесь, в глухом закоулке порта… В этой жизни… Кому до нее дело?

Темноглазый ирландец с железной хваткой тащил ее за собой куда-то в ночь.

В ночь, которая принадлежала ему.

Вскоре они вышли за пределы порта на тихие улочки города, вдоль которых стояли уснувшие дома с нарядными витыми балкончиками. Ночной ветерок доносил сюда аромат цветов и резкие запахи реки и доков.

Тара опять попыталась вырвать руку, но не смогла.

– Мистер Маккензи, – пробормотала она, надеясь урезонить спутника, – поймите, я не хочу… не хочу оплачивать ваши… Я никогда раньше не видела ни вас, ни этого мерзавца.

Широко шагая, он тащил девушку за собой. Она снова рванулась.

– Черт вас возьми! Я не…

Маккензи внезапно остановился под тусклым уличным фонарем и уставился на нее немигающим взглядом.

– Какого же дьявола вы оказались в этом месте? – резко спросил он. – Собирали цветочки?

Тара задохнулась от возмущения и обиды.

– Пыталась накопить деньги. Они мне очень нужны… В данное время.

– О Господи, – усмехнулся он. – Они всем нужны.

– Это не то, что вы думаете. – Маккензи не верит ей! – Да, мне нужны деньги! – повторила она в отчаянии. – И я хочу заработать их. Но честным путем!

Он провел пальцами по ее руке, ощутил упругость и теплоту кожи.

– Вот как. И много?

Она наконец вырвалась и с вызовом взглянула на него.

– Не знаю. Чтобы уехать отсюда.

– Вы не нашли ничего лучшего, чем заведение Иствуда?

– Мне говорили, что это вполне приличное место.

– Да, чуть приличнее других борделей в доках, поскольку Иствуд не заставляет своих девушек обслуживать двух-трех клиентов одновременно или…

Она побледнела.

– Хватит!

– Господи, вы и в самом деле так наивны? Или хорошо притворяетесь?

– Да! – крикнула она. – Я многого еще не знаю… Не видела… Но деньги мне действительно нужны.

– Ну, если так, считайте, что сегодня вы их заработаете.

– Вы… Я же говорила вам…

– Что обслуживаете только столики? Прекрасно. Однако лучше это делать в других местах. Не у Иствуда.

Что имеет в виду этот наглец? Тара вспомнила белого лысого немца, с гадкой ухмылкой говорившего о столах, полах и кроватях. Ох, как мерзко!.. Но что это он?

Маккензи пошел дальше, словно забыл о ней. Девушка изумилась, поняв, что свободна и может идти куда хочет… Бежать? Но куда? Кроме того, он легко догонит ее, если пожелает.

Она вдруг осознала, что идти ей некуда, у нее никого нет, кроме него. Кроме этого решительного черного ирландца, который уже растворялся во тьме.

Сама не понимая зачем, девушка бросилась за Маккензи и схватила его за рукав.

– Что все это значит? Куда вы?

– Домой. Но за вас уплачено триста долларов, помните? Немалая сумма. Их получит Иствуд… Или мы… если хотите.

– А куда вы шли… со мной?

– Ко мне.

Тара отпрянула. Хватит с нее! Она угадала его намерения: не силой, так уговорами, хитростью, но добиться своего. Значит, надо бежать от него. Скрыться, пока возможно, пока на улице ночь.

Слава Богу, бегать она умеет, что доказала в тот страшный вечер, когда раздался внезапный выстрел.

Маккензи снова пошел вперед. Дрожащая девушка смотрела ему вслед, не зная, что предпринять.

– Идемте! – громко сказал он, не оборачиваясь.

Ни за что! Тара устремилась в переулок, ведущий к реке. Сердце ее неистово колотилось, ноги едва касались земли… Но куда бежит, девушка не знала.

К своему удивлению, Тара вновь оказалась неподалеку от таверны Иствуда. Прислонившись к сырой деревянной стене какого-то дома, она размышляла, вернуться ли в таверну, где можно хотя бы заночевать, или…

Неописуемый ужас охватил Тару, когда она увидела, как двое мужчин входят в таверну с черного хода. Они не клиенты, а те, кто преследует ее. Они оттуда… Одного из них она узнала… Они из тех мест, где все произошло… Где застрелили респектабельного пожилого мужчину… Эти люди договорятся сейчас с Иствудом, и ее задержат… Боже!

Девушка вновь помчалась вперед, не разбирая дороги, все быстрее и быстрее…

Сейчас Иствуд скажет этим людям, что Тара ушла, и они начнут искать ее… Возможно, уже ищут… преследуют… Таре казалось, что она слышит сзади их шаги, учащенное дыхание…

Нет, она не дастся им в руки! Лучше смерть!.. О Господи, у нее уже нет сил… Не хватает воздуха…

Она свернула за угол. Высокие здания выросли с одной стороны, запах сырости усилился… Река! Темные, мутные воды Миссисипи расстилались перед ней.

До Тары донесся голос… голоса… Преследователи что-то кричали ей.

Нет, лучше умереть, лучше броситься в воду!

Она неслась, ничего не видя, куда-то во тьму…

Внезапно чья-то рука схватила ее, оторвав от земли.

– Тише! Это я.