— Ясно, — кивнул Дронго, — судя по всему, Максудов тожеуехал из своей республики?

— Откуда вы знаете?

— Когда мы встречались несколько месяцев назад, он сказал,что они граждане России. Даже не сказал, а подчеркнул. Обычно на такие темылюди говорят только в том случае, если в них подсознательно сидит некийкомплекс.

— С вами всегда интересно разговаривать, — рассмеялся КеримАгаевич, — дело в том, что Максудов был одним из тех, кто руководилпромышленностью Узбекистана еще в середине девяностых. Он и до этого былдостаточно богатым человеком. Но допустил небольшую ошибку. Вы, наверно,помните, как лет пять назад появились сообщения о тяжелой болезни ИсламаКаримова. Тогда начались закулисные игры, связанные с вопросом о том, кто можетсменить президента на его посту. Некоторые выдвигали Уткира Султанова, бывшегопремьера, некоторые самого Сарвара Максудова. Но как обычно бывает, президентпоправился, и все изменилось. Султанова сделали сначала вице-премьером, а черездва года сняли с работы. А Максудова просто освободили, и он сразу уехал. Ктому же поползли слухи, что он каким-то образом связан с оппозицией, а терпетьподобные связи узбекские власти не могли ни при каких обстоятельствах. Его непреследовали, разрешили уехать. К тому времени у него уже была своя компания«МСИ». В России он развернулся, наладил бизнес с Турцией, где у него тожеоставались связи. И стал руководителем крупной компании с миллионнымиоборотами.

— Вы рискуете, Керим Агаевич, — заметил Дронго, — подписыватьсоглашение с компанией, где два таких ярких оппозиционера. Узбекистан и Грузиясоюзники официального Баку, особенно руководства в соседней республике. Вы небоитесь, что у вас могут возникнуть проблемы?

— Нет, — возразил Самедов, — совсем не рискую. Мы поставляемоборудование и не занимаемся политикой. Причем оборудование идет либо черезТурцию, либо через Украину. А там сидит Николай Квитко, который очень лояльноотносится к существующей власти на Украине. Достаточно сказать, что его роднойдядя является губернатором Львовской области. Поэтому у меня не может бытьникаких проблем. И все знают, что я не лезу в политику. Никакой политики, нигдеи никогда. Только бизнес. Иначе можно так погореть. Я и так плачу всеположенные «откаты». Всем плачу, кому нужно. Но я зарекся на всю жизньзаниматься политикой после девяносто второго года. И вообще политика — грязноедело.

— А бизнес чистое? — поинтересовался Дронго. — Помните уКарла Маркса? Обеспечьте бизнесмену пятьсот процентов прибыли, и нет такогопреступления, на которое бы он не пошел? Вы действительно считаете, что многоес тех пор изменилось в психологии людей?

— Карл Маркс был наивным коммунистом, — отмахнулся КеримАгаевич, — сейчас другие времена. А насчет бизнеса, я вам так скажу. Везде естьнепорядочные люди. И в политике, и в бизнесе. И везде есть люди, с которымиможно иметь дело.

Автомобиль подъехал к аэпропорту. Самедов вышел, дожидаясь,пока водитель вытащит его небольшой чемодан и сумку гостя. Он приказал водителюприехать за ними в понедельник утром, когда они прилетят в Стамбул. Самедовхорошо говорил на турецком, что было не удивительно для азербайджанца. В новомкомплексе международного аэропорта они свернули после входа направо и вошли внебольшой зал для пассажиров бизнес-класса.

Сдавать багаж они не стали. Войдя в салон, Дронго и Самедовувидели сидевших на диване супругов Джанашвили. Резо читал газету на русскомязыке, его супруга говорила с кем-то по телефону. Увидев вошедших, она убралааппарат. Самедов прошел и уселся в кресло рядом с ними. Дронго занял второекресло.

Эка была одета в кожаные брюки и кожаную черную куртку, подкоторой была надета темно-фиолетовая майка. Ее красные волосы торчали в разныестороны. Очевидно, это была ее новая прическа. Увидев Дронго, она добродушно усмехнулась.

— Вы решили все-таки отправиться с нами? Это правильноерешение. Не нужно портить отношений с миллионером. Вдруг понадобится…

— Я учту ваши советы, — холодно заметил Дронго, — если вдругон попросит меня заняться расследованием какого-либо непонятного дела.

— Не отказывайтесь, — улыбнулась она, — он хорошо заплатит.У Резо только несколько процентов акций его компании, но на эти деньги мысовсем неплохо живем. А у нашего хозяина виллы таких акций целый контрольныйпакет. Можете себе представить. Я думаю, что он стоит миллионов тридцать илисорок.

— Вы его не любите?

— Я их просто обожаю, — фыркнула она, — всех этихбизнесменов и миллионеров. Как только их вижу, то сразу в них влюбляюсь. Сразуи навсегда.

Резо убрал газету и хмуро взглянул на нее. Эка замолчала.Неловкую паузу прервал Самедов.

— Я подумал, что будет неправильно, если мы туда полетим безподарка. Я заказал небольшой ковер, который доставят нам в аэропорт Измира.

— Вы меня опередили, — признался Резо, — я тоже заказалподарок. Его доставят на борт самолета. Целый бочонок нашего лучшего вина. Этоне дешевая подделка, которой торгуют в других странах. Настоящее вино. Егопочти уже не осталось. Из него готовят киндзмараули. Сами попробуете.

— У меня с собой серебряный рог, — признался Дронго, — я везего с собой в Италию для моего хорошего друга. Но теперь подарю его Максудовым,а новый рог попрошу прислать из Баку. Это работа наших мастеров из Кубы.

— Какой вы молодец, — обрадовался Керим Агаевич, — я давнохотел сделать подобный подарок. А мой ковер им, наверно, и не нужен. Глуподарить людям, живущим в Турции, турецкий ковер.

— Они не всегда живут в Турции, — возразила Эка.

Объявили посадку на их рейс.

Когда все оказались в самолете, Резо, заняв свое место,накрылся одеялом и заснул. Самедов пристегнулся, глядя в иллюминатор. Когдасамолет начал набирать скорость, Дронго закрыл глаза. Когда они уже поднялисьдостаточно высоко, он их открыл и заметил, как внимательно смотрит на него Эка.

— Вы боитесь летать? — спросила она. — Неужели наш известныйсыщик чего-то боится?

— Да, — кивнул он, — ужасно боюсь и не люблю летать.

— Как странно, — задумчиво сказала она, — обычно мужчины непризнаются в своих фобиях. И вообще не любят сознаваться в своей трусости.

— Очевидно, я не совсем такой, как остальные, — пожал онплечами.

— И много вы летаете? — поинтересовалась она.

— Много. Иногда в год по сорок-пятьдесят раз сажусь всамолет.

— Как интересно, — медленно сказала она, — значит, выбоитесь и все-таки летаете. Преодолеваете свой страх. Вы необычный человек,мистер сыщик.

— Можно я тоже задам вам один вопрос? — спросил Дронго.

— Вам все можно, — шепнула она, — вы же все равно знаетеответы на большинство вопросов. Так что задавайте.