отдали на воспитание в приемную семью. Когда я заключал с ее опекунами брачное соглашение, мне велели передать это послание своему первенцу в день его совершеннолетия. Ты мой первенец. Не знаю, о чем там говорится, прочти, когда будет возможность…

Дверь открылась, и в комнату вошла Мэдж, неся в руках большую плетеную корзину с едой. Мэрион не могла оставить здесь эльфа, пораженного опасной магией. Самым подходящим для него местом был уединенный дом Виктора Мелмана на заколдованной поляне. После долгих уговоров ей удалось убедить служанку сделать пару шагов в открытый портал. Мэдж ухватилась за покрывало, в которое завернули раненого эльфа, крепко зажмурилась и попятилась к колышущейся завесе.

— Детка, заклинаю тебя, будь осторожна! Мы даже не знаем, куда ведет это проход… — Даглас шагнул было к порталу, но Мэрион его удержала.

— Пожалуйста, не волнуйся, отец, я пользовалась им не один раз. Мы скоро вернемся.

Мэрион крепко обняла отца, сунула красную кожаную трубку на самое дно корзины с едой и скрылась за муаровой завесой.

Оказавшись в доме Виктора, девушки, не мешкая, занялись раненым. Ту одежду, которая не пострадала, они просто сняли, а обожженную, пропитанную кровью, осторожно разрезали. Когда последний лоскут ткани был удален, Мэрион, наконец, внимательно взглянула на раны. При виде страшных ожогов у нее невольно сжалось горло. Лицо эльфа не пострадало, но нижнюю часть шеи, плечо и левый бок волшебный огонь не пощадил. Помогая Виктору в последние недели его жизни, Мэрион видела последствия такого ожога. Эти раны не закрывались. В тех местах, где магический огонь коснулся плоти, кожа уже никогда не нарастала.

В книгах Виктора было написано, что эльфы — это бессмертные существа, обладающие особым видом магии, которая тесно связана с силами природы. В отличие от людей, они почти не болели или очень быстро выздоравливали, были сильны и выносливы. Обычный ожог или тяжелое ранение не представляли для их жизни большой опасности, а магический огонь был опасен для всех.

Волшебница смочила в воде лоскут мягкой ткани и принялась осторожно смывать кровь с тела раненого. Марджори двинулась было, чтобы ей помочь, но девушка предостерегающе подняла руку.

— Нет, Мэдж, не прикасайся к нему, для тебя это опасно! Он не просто обварившийся на кухне поваренок, в его ранах полно темной магии. Быстрее разведи огонь в очаге наверху и сожги всю его одежду, а потом вымой, как следует, руки с едким мылом. И не забудь сжечь свой фартук.

Но ее верная служанка отличалась завидным упрямством.

— Вы что, сами станете делать всю грязную работу? Да он же совершенно голый!

— Ты так переживаешь, как будто я никогда не видела голого человека.

— Людей-то мы навидались достаточно, только этот вроде и не человек вовсе… — Мэдж собрала одежду эльфа, но никак не решалась уйти.

— Он просто раненый, который нуждается в нашей помощи.

— Как видно, непростой, раз вы меня к нему не подпускаете!

— Виктор нас к своим ранам тоже не подпускал. Это опасная магия, Мэдж, поэтому держись от него подальше. Когда закончишь, принеси мне, пожалуйста, все, что у нас есть от ожогов.

Недовольно ворча, Марджори начала подниматься по лестнице.

Мэрион выбрала для раненого комнату с бассейном. Обнаженный эльф лежал на роскошно задрапированной кушетке, бледный и прекрасный, как поверженное божество. Его правая рука все еще продолжала сжимать артефакт, открывший проход в самое сердце Северной земли. Магический предмет оказался простым, затертым до блеска деревянным диском, который эльф, видимо, долго носил под одеждой, потому что в отверстии сохранился обрывок зеленого витого шнура.

Мужская ладонь, к которой прикоснулась Мэрион, оказалась неожиданно твердой, с привычными мозолями от рукояти меча. Сам клинок в кожаных ножнах тонкой работы, большой лук, колчан со стрелами и матерчатая сумка на длинном ремне, вот и все, что нашли при эльфе.

Мэрион закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Ей необходимо было отделить эльфийскую магию от той злобной темной силы, что пульсировала в отверстых страшных ранах. Дар эльфа был похож на запертый в тесном пространстве ураган. Чтобы выпустить на волю плененный ветер, от нее потребуется немалое усилие, но для успешного излечения одного этого будет недостаточно. Ей необходимо укротить ураган, а потом направить потоки в…

— Вот, держите — служанка сунула в руки Мэрион сумку с лекарствами, чем нарушила ее предельную сосредоточенность.

— Спасибо, Мэдж, — волшебница все еще чувствовала связь с одной из природных стихий, и ей не хотелось прерывать этот контакт. Глубоко внутри нее пробуждалось нечто первозданное, невероятно мощное, подвластное только ей. — Будет лучше, если ты сейчас вернешься домой.

Служанка упрямо нахмурила светлые брови.

— Неужели вы вообразили, что я вот так просто уйду и оставлю вас наедине с этим нелюдем? Даже думать забудьте! Пока вы будете над ним колдовать, я успею приготовить…

Прямо в середине комнаты заколыхалась муаровая завеса, недвусмысленно намекая Марджори, что ей следует поторопиться.

— Я приду за тобой вечером, Мэдж. Или завтра утром. Сейчас мне необходимо остаться с раненым наедине…

Отсутствующий взгляд и какое-то новое, незнакомое выражение на лице молодой госпожи заставили служанку неохотно подчиниться. Она обиженно поджала губы и протопала к порталу, который мгновенно захлопнулся за ее спиной.

Не теряя времени, Мэрион смочила водой лоскут тонкой ткани, накрыла им ожоги, затем разделась и легла на кушетку рядом с эльфом. Он был мертвенно бледным, но обжигающе горячим. Когда нестерпимый жар коснулся ее кожи, девушка стиснула зубы и крепко зажмурилась, всем своим существом впитывая чужую боль и страдание.

Темная магия то накатывала на нее тяжелой удушливой волной, то отступала на время, чтобы собраться с силами и возвратиться вновь. Мэрион не знала, как долго длилось это противостояние, но постепенно злобный огонь превратился в ровное тепло, сведенные судорогой мышцы эльфа, наконец, расслабились, а кожа покрылась испариной. Девушка хотела подняться с кушетки,