Он снова приступил к своим тренировкам, но очень скоро выдохся и сел на пол, закрыв глаза, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. И тут вновь раздался ее волнующий голос: Джейн осторожно спросила, не нужна ли ему помощь.

И Фрэнк не выдержал:

— Мне не нужна ничья помощь! И я был бы вам очень благодарен, если бы вы оставили меня в покое. Навсегда!

Джейн, не ожидавшая столь яростного отпора, в испуге отпрянула, но тут же взяла себя в руки и спокойно сказала:

— Скоро будет готов обед, не задерживайтесь, пожалуйста.

Фрэнк продолжал бушевать.

— Меня не проведешь. Вы хотите унизить меня своей всепрощающей добротой?

— Я задела ваше самолюбие, Фрэнк?

Но он пропустил вопрос мимо ушей.

— Ну почему бы вам просто не оставить меня в покое?

— Мною движет благодарность, и только она, — надменно ответила Джейн. — Я обязана вам жизнью моего отца.

Фрэнк напрягся, как тигр перед прыжком.

— Вы ничем мне не обязаны! — Он почти кричал. — Так что перестаньте носиться со мной как курица с яйцом!

— Извините, — просто сказала она, — но я была бы так же приветлива даже с более несносным человеком, чем вы, если бы он спас моего отца.

Джейн встала и вышла из солярия легкой грациозной походкой, которая все больше сводила Фрэнка с ума.

Так вот почему она терпит мое хамство! Просто благодарность любящей дочери.

После изнурительной тренировки Фрэнк поборол искушение прилечь и решил осмотреть место своего теперешнего обитания. Он жил в этом доме уже неделю, но видел только солярий, бассейн, столовую и свою спальню. Этот проклятый дом так огромен, что его и за сутки не обойдешь, ворчал он, вытирая со лба холодный пот.

Фрэнк переходил из одной комнаты в другую, пока стены не начали кружиться перед глазами. Он свалился в ближайшее кресло с мягкой удобной спинкой и стал ждать, пока пройдет это мерзкое состояние.

Фрэнк никогда не отличался терпением, он любил действовать и всегда стремился достичь цели наикратчайшим путем. Сейчас он ненавидел свое тело, которое подвело его и упорно не хотело поддаваться тренировкам. Оно неустанно твердило, что с местью Рамиро придется повременить. Дрожащие ноги, слабые руки, мускулы, из которых ушла сила — они были его врагами, они мешали Фрэнку осуществить то, ради чего он выжил. Потому что только неустанно горевшее в душе желание отомстить своему палачу помогло ему сохранить разум в бесконечном кошмаре плена.

Я непременно разыщу этого мерзавца, поклялся себе Фрэнк, и заставлю дорого заплатить за каждый день, проведенный мною под палящим солнцем в клетке, не большей, чем собачья конура. Агуэйру Рамиро сполна заплатит за все, даже если это станет последним решительным поступком в моей жизни.

Головокружение понемногу проходило, и Фрэнка стал одолевать сон. Дремоту прогнал голос Ниниан, участливо спросившей:

— С вами все в порядке, мистер Беррингтон?

Он открыл глаза. Светло-голубые глаза склонившейся над ним пожилой женщины выражали искреннее беспокойство.

— Все хорошо, — поспешно ответил он. — Я просто отдыхаю.

— Тогда не буду вас беспокоить. Уберу в этой комнате попозже.

В одной руке у Ниниан была тряпка, у ее ног стоял пылесос.

— Не хочу вам мешать, мэм. Немного передохну и уберусь отсюда.

— Нет-нет, не беспокойтесь. Я быстро все сделаю. — Она улыбнулась. — Я знаю, все любят эту комнату.

И есть за что, подумал Фрэнк.

В комнате было множество книжных полок, сразу видно — в этой семье книги читают и любят, они здесь не просто декоративное украшение. У большого итальянского окна, через которое в комнату льется поток солнечного света, стоит массивный письменный стол красного дерева. Ближе к дверям — мягкий диван со множеством пестрых подушек, рядом — небольшой дубовый стол цвета спелого меда.

Джейн! Этот теплый уютный уголок, несомненно, принадлежит ей. Во всем проявлялся ее утонченный вкус: от легкой удобной кушетки, покрытой золотистым пледом, до красивых вазонов с цветами, среди которых обращала на себя внимание огромная тигровая лилия, раскинувшая свои царственные оранжевые лепестки.

Вдруг в ярком потоке солнечного света что-то вспыхнуло, и взгляд Фрэнка переметнулся на вещицу, которую любовно держала в руках Ниниан.

Серебряный кубок. Фрэнк перевел взгляд чуть дальше и увидел открытый стенд. Его полки были заставлены серебряными призами, среди них он заметил несколько бронзовых фигурок. Лошади? Его любопытство разгорелось.

Фрэнк медленно поднялся с кресла и подошел к стенду. Да, в самом деле, лошади. Он наклонился и прочитал выгравированную на подставке одной из бронзовых фигурок надпись: «Первое место, трехдневные соревнования».

Интересная коллекция, подумал Фрэнк. Хобби богатой девчонки, коллекционирующей бронзу и серебро?

— Замечательно, правда? — услышал он голос Ниниан.

Фрэнк кивнул и стал рассматривать другую награду — серебряный поднос с искусной гравировкой: «Первое место. Праздничное шоу, открытый чемпионат с барьерами».

— Они так прекрасно смотрелись вместе, — с грустью заметила Ниниан.

— Они?

— Мисс Джейн и Спот. Это была замечательная лошадь, он выполнял все ее команды, самые сложные. — Она указала на стенд с наградами. — Его сделал мистер Ренкли, хотя Джейн была против. Ей кажется нескромным выставлять напоказ свои призы, но он настоял.

— Она… выиграла их? — Удивлению Фрэнка не было предела.

— Каждую, — с гордостью подтвердила Ниниан и осторожно поставила серебряный кубок на место. — Мельбурнские молодежные игры. Она и Спот обогнали всех в первом же забеге. Джейн была тогда на седьмом небе. — Ниниан замолчала, в ее глазах появилась печаль. — Невозможно спокойно говорить об этом даже теперь, спустя столько лет. Произошел несчастный случай. Лошадь упала, не смогла взять последний барьер. Они разбились вместе.

У Фрэнка перехватило дыхание. Он представил лошадь, всей массой падающую на хрупкую молодую наездницу.

— Да, — прошептала Ниниан, заметив выражение его лица. — Это невозможно передать словами. Спота пришлось усыпить.

— А как же Джейн? — спросил Фрэнк дрогнувшим голосом.

— Сначала мы боялись, что потеряем ее. А потом, когда она пришла в себя, врачи сомневались, сможет ли она ходить.

Господи! А я-то, высокомерный тупица, думал, что она ничего не знает о боли и страданиях!

— Но она… теперь с мисс Ренкли все в порядке?

Ниниан с некоторым удивлением взглянула на собеседника.

— Да конечно. Сделали несколько операций, постепенно она начала чувствовать ноги, затем стала приподниматься, научилась садиться… Но все пришло не сразу. Бедняжка Джейн долгое время была прикована к постели. Потом ходила в специальном корсете, усиленно лечилась. Надо сказать, ей здорово помогла тогда Филлис Венс, ее врач. Она все время внушала девушке, что стоит только захотеть — и она снова сядет в седло. Хотя Джейн в это время едва могла ходить. Но девочка все превозмогла. Правда, врачи посоветовали ей навсегда отказаться от верховой езды, дескать, в следующий раз может и не повезти. Но нужно знать Джейн, она встала на дыбы, словно норовистая лошадка…