litbaza книги онлайнСовременная прозаНовые Дебри - Диана Кук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 105
Перейти на страницу:

На горизонте Беа увидела светящуюся точку – фонарь, зажженный у Среднего Поста. Идти оставалось недолго.

Хуан предложил «сказку-другую по-быстрому» и, зевая, начал свою любимую историю из «Книги сказок», которую раньше они носили в Книжном Мешке, но какое-то время назад потеряли во время паводка. Истории из книги теперь часто рассказывали по памяти.

Дети уснули, свернувшись клубочками возле огня, – все, кроме Агнес, которая настаивала на своем праве старшей из детей Общины засиживаться вместе со взрослыми и сообщать младшим детям о принятых решениях, касающихся их. По ночам у костра никаких таких решений они не принимали. Просто ей нравилось полуночничать. Беа не возражала. Неугомонностью Агнес она наслаждалась. И не могла забыть время, когда ее дочь была болезненной, хилой малышкой, которой едва хватало сил держать глаза открытыми.

Беа присела на корточки рядом с Гленом, который покряхтывал, занятый делом.

– Как там твои стрелы? – спросила она, толкнув его в плечо.

– Наконечники, – невнятно поправил он. – Хорошо.

Он увлекся, изо всех сил стараясь сделать кончик острым. Беа заглянула ему через плечо. Наконечники никуда не годились. Он оббил их слишком тонко. Беа ободряюще улыбнулась. Охотником Глен был никудышным. И сам понимал это. А она понимала, как он разочарован. Настоящим охотником Общины был Карл, мясом снабжал их в основном именно он. Потому Глен и учился делать орудия, желая быть полезным именно в тех делах, о которых он всегда мечтал. Карл, разумеется, умел еще и мастерски делать наконечники для стрел, и отличных наконечников у них уже имелся большой запас. Но напоминать об этом Глену она не собиралась.

Беа смотрела, с какой усердной сосредоточенностью Глен морщит лоб. Несмотря на все собственные недостатки, здесь ему очень нравилось. В детстве он не читал ничего, кроме книг о первобытной жизни. И ничем по-настоящему не интересовался, кроме историй своей юности о пещерных людях. Теперь он, профессор, считался видным специалистом по процессу эволюции человека от первых шагов на двух ногах до изобретения первого колеса. Он знал сами основы человеческой натуры, знал все «как» и «почему», относящиеся к натиску цивилизации. Но, когда дело дошло до первобытной жизни как таковой, он оказался на удивление никчемным.

Они познакомились в Городе. Беа получила заказ на оформление интерьера принадлежащей Университету квартиры, куда Глен переселился после того, как распался его первый брак. По всем меркам, квартира была ошеломляюще просторной, и Беа сделала вывод, что ее обитатель наверняка важная персона. Когда она показывала Глену образцы и объясняла, что и как расставит, он рассказывал ей о происхождении каждого предмета, выбранного ею для его дома. От этого ее работа приобретала значительность, будто она была служительницей истории, практической пользы. Они поженились. Глен по-отечески относился к Агнес, которую она родила от какого-то рабочего, прибывшего на выходные из обширной Промзоны за границей Города. Беа нравились отпускники, потому что у них были умелые руки и надолго они не задерживались, а она не меньше, чем они, любила собственную жизнь и работу. Агнес она любила неистово, хотя материнство ощущала как тяжелое пальто, которое вынуждена таскать на себе ежедневно независимо от погоды.

Глен стал приятным разнообразием. Она была готова к нему как раз в то время, когда он появился. И надеялась, что с ним ее жизнь изменится до неузнаваемости, но даже представить себе не могла, в какой мере он способен ее изменить.

Не кто иной, как Глен, и узнал об исследовании, в ходе которого людей предполагалось отправить в штат Дебри. Когда ситуация в Городе ухудшилась и здоровье Агнес, как и многих других детей, сильно пошатнулось, именно Глен предложил свою помощь исследователям в обмен на три места – для него самого, для Беа и для Агнес. Чутье не подвело Беа: в Университете с Гленом считались, исследователи согласились не раздумывая.

Тем не менее понадобился почти год работы и ожидания, прежде чем было получено разрешение поместить людей на территорию, по сути представляющую собой заповедник, последний сохранившийся уголок дикой природы, вдобавок необходимо было собрать средства и найти остальных участников. Исследователям требовались двадцать хорошо подготовленных добровольцев, разбирающихся в местной флоре и фауне, сведущих в биологии и метеорологии. Настоящий врач или медсестра, а не просто фитотерапевт-самоучка. Даже повара найти было бы неплохо, но в конечном итоге пришлось составить группу из тех, кто просто согласился войти в нее. Выглядит рискованно, говорили люди. Это и впрямь был риск. Неуютная неизвестность. Крайность заключалась и в самой идее, и еще более – в реальности ее воплощения. «Крайность похлеще суицида», – запомнился Беа довод одной из матерей корпуса, в котором она жила. Идея, которую просто так не впаришь. А тем временем Агнес становилось хуже.

В тот период Беа, укачивая спящую дочь, порой гадала, что ей делать, если план Глена не сработает или сработает, но слишком поздно. Других способов спасения Агнес она так и не придумала. Лекарства переставали действовать. При каждом приступе кашля мокрота окрашивалась кровью. «Что нужно этому ребенку, – горестно говорила врач, – так это другой воздух». За неимением другого воздуха она рекомендовала паллиативную терапию, и Беа обнаружила, что впала в полную зависимость от Глена и его дурацкой идеи. Ближе к концу ожидания, прямо перед тем, как они получили разрешение, она – о чем никому никогда не говорила и не собиралась – начала мыслями забегать вперед, в жизнь после Агнес. Начала прощаться. Достижение этой стадии стало ужасающим утешением. А потом, когда вдруг времени на подготовку почти не осталось, исследование и группу из двадцати человек одобрили и утвердили, утешением продолжали служить и примерка снаряжения армейского образца, и прохождение медосмотров, и сдача мочи, и приемные собеседования, и укладывание вещей, и улаживание оставшихся дел, и, наконец, отправка без лишнего шума и помпы. Беа ошеломили вся эта суматоха и перемены, она терялась в сомнениях, не зная, взаправду ли все это, даже когда нагрянули первые холодные ночи в Дебрях и она обнаружила, что как-то сумела собраться с силами, чтобы оберегать Агнес по-новому.

Происходящее казалось удивительно похожим на игру даже в первый вечер, когда заход солнца застал их врасплох до того, как они развели костер. Даже когда у них сводило желудки от грубой пищи, а вскоре затем – от ее нехватки. Даже когда их лагерь впервые разорил голодный медведь. А потом умер первый из них – от гипотермии. И еще один, не распознавший несъедобный гриб. И тот, которого потрепала пума. И тот, который сорвался со скалы. Казалось, они едва успели спастись от одного чудовища, спрятавшись в стенном шкафу, как наткнулись среди вешалок на другое, уже выпустившее когти. Как же можно было остаться здесь? Нет, нереально. Какая-то жуткая подстава.

Ей то и дело представлялось, как Глен вот-вот возьмет ее за запястье, заставит повернуться и поведет ее вместе с Агнес назад к заграждению на границе, обратно к цивилизации. Но этого так и не случилось. В конце концов, до Беа дошло, что территория, по которой они устало плелись изо дня в день, бесконечна. «А если мы дойдем до края, границы, ограды, гранитной стены, то просто повернем обратно», – осознала она. Разве теперь они могли вернуться в Город? Агнес стала как жеребенок – резвая, любопытная. И здоровая впервые за свою короткую жизнь. В первый раз Беа позволила себе поверить, что Агнес будет тосковать по этой земле. А сама Беа выживала, когда гибли другие, более сильные, чем она. Это приглушало ее тревожность, льстило ее самолюбию. Может, у нее и вправду есть способности к этому самому выживанию. «А вдруг это решение было верным. А вдруг все пройдет успешно. А вдруг мы в своем уме». Такая у нее появилась мантра. Она повторяла ее почти ежедневно. Как и теперь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?