Микки бросилась в свою комнату. Она все-все узнает об Алише. А потом сразу же ей позвонит, вот только номер найдет. И пригласит ее в гости. Она твердо решила не терять из вида свою самую близкую теперь родственницу.

— Здравствуйте, будьте добры Алишу Мехта, — услышала Лилабен молодой женский голос, подняв трубку.

Не было еще и десяти, и женщина не совсем проснулась. Кто бы только знал, как тяжело давались ей пробуждения в последнее время. Лилабен спросонья не сообразила, что надо бы переключиться на городской выговор, и ответила, по своей провинциальной привычке, на языке гуджарати. Ну и ладно. От этих телефонных звонков одно сплошное беспокойство. Подружки Алиши слишком плохо воспитаны, чтобы подождать хотя бы до полудня, прежде чем названивать по телефону.

— Как тебя звать-то? — спросила она неприветливо.

Ее собеседница на мгновение замялась, а потом ответила тоже на гуджарати, но на более изысканном диалекте шудх, принятом в высших слоях ахмедабадского общества.

— Меня зовут Маллика Хиралаль. Простите, я говорю с Лилабен Мехта?

Лилабен чуть с кровати не упала. Сон мгновенно слетел с нее, но речь оставалась замедленной из-за успокоительных таблеток, которые она приняла накануне.

— Да-да-да, вы правы, я действительно Лилабен. А Алиша… она спит, то есть, я хотела сказать, она в школе… подождите, я посмотрю, дома ли она… может, она сидит у себя в комнате… я взяла вторую трубку у себя… подождите, я сейчас…

Микки согласилась подождать. Она и сама порядком нервничала, но умело это скрывала, по крайней мере, голос у нее не дрожал. Хотя при этом она так вцепилась в телефонную трубку, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

Она была озадачена. Голос собеседницы показался ей неприятным, режущим ухо, а произношение — нечетким, как у цыганки. Странно, ведь ее отец всегда был таким требовательным к соблюдению внешних приличий. Микки вспомнила, как придирчиво он оглядывал маму, прежде чем отправиться с ней куда-нибудь, нередко настаивая, чтобы та надела другое сари или взяла новую сумочку. Да и самой Микки не раз доставалось от него за грязные ногти или за то, что она выбрала носочки, которые плохо сочетались с английскими туфельками. А уж на этикете он был буквально помешан. Микки с трудом удавалось сдерживать хихиканье, когда к ним в гости приходили родственники, особенно тетя Анджанабен, которая не могла не рыгнуть разок-другой после еды. Отец Микки был эстетом, он тонко чувствовал красоту во всем, будь то музыка, живопись, цветы или закат. А эта женщина, судя по голосу, совсем не в его вкусе. И Микки еще сильнее захотелось увидеть Лилабен и, конечно же, ее дочь.

Она продолжала держать трубку у уха. Сквозь помехи на линии было слышно, какой переполох поднялся в доме. На том конце провода хлопали дверями и кричали. Потом послышался стук каблучков и ей, наконец, ответили.

— Алло, — произнес низкий грудной голос.

— Это Микки. Маллика Хиралаль. Мы не знакомы, но, видите ли, я недавно узнала, что мы в некотором роде… э-э-э родственницы… по папе. То есть мой отец… это твой. Давай встретимся! Когда у тебя будет время?

Молчание. Микки попыталась представить себе девушку на другом конце провода. Та явно обдумывала предложение. Микки ждала.

— А зачем? — услышала она наконец ответ, в котором звучали враждебность и вызов.

— Ну… — поняв, что ее собеседница тоже волнуется, Микки почувствовала себя увереннее, — я считаю, что нам надо познакомиться. Как думаешь?

— Правда? — фыркнула Алиша. — Через столько лет? Лично я все-все о тебе знала, дорогуша, хотя ты даже не подозревала о моем существовании. Не вижу смысла менять планы ради знакомства с тобой — всю жизнь прекрасно без тебя обходилась и дальше проживу. И вообще, я тебя уже видела на похоронах, когда меня не пустили попрощаться с родным отцом.

Тут у Алиши дрогнул голос, и Микки поспешила извиниться:

— Но ведь я тогда даже не подозревала о твоем существовании. Я тебя увидела и обратила на тебя внимание, но я и понятия не имела, в чем дело и почему тебя не пускают. Мне было так неловко… Но в такой ответственный момент я ничего не могла поделать, надо было соблюдать приличия. Мне ужасно жаль, что так получилось. Пожалуйста, поверь мне… и давай познакомимся, а? Я осталась совсем одна. Мы могли бы стать подругами. Больше мне ничего не надо.

— Нет, — поколебавшись, ответила Алиша. — Прости, но я тебе не верю. Вдруг ты меня обманываешь? Может, тебя подучили подкупить нас с мамой, чтобы мы не создавали вам проблем в будущем. Так вот, об этом не беспокойся. Мы, может, и не такие богатые, как некоторые, но у нас тоже есть своя гордость. И подачки нам не нужны! Папа — да, я тоже так его звала, — так вот, папа все эти годы заботился о нас. Не мог же он совсем ничего не оставить нам с мамой. Он обещал отправить меня в Америку на будущий год. И я тоже училась бы там, как и ты. Конечно, в Вартон или какой другой крутой университет меня не приняли бы, но я бы устроилась куда-нибудь. Теперь с этими мечтами и планами можно распрощаться, но так просто я не сдамся. Должен же быть другой выход. Подам документы на стипендию, поеду туда сама… Так что, мисс Хиралаль, встречаться нам незачем. Совсем незачем. И сделайте мне одолжение… не звоните сюда больше.

Микки опешила. Она никак не ожидала услышать от Алиши такую отповедь. Но, слушая горькие слова, уговаривала себя оставаться спокойной.

— Я хочу тебе помочь… пожалуйста, — начала было она.

— Да не нужна мне твоя сраная благотворительность, — перебила ее Алиша, едва не сорвавшись на крик. — Дошло до тебя?!

Короткие гудки…

Микки еще долго держала трубку у уха, снова и снова прокручивая про себя разговор с Алишей. Нельзя сказать, что он получился приятным, но… ей понравилось то, что она услышала. А еще раньше — то, что она увидела. Да, Алише палец в рот не клади. И Микки решила во что бы то ни стало встретиться и подружиться со своей сводной сестрой. Причем как можно скорее.

* * *

Офис Сетха Хиралаля находился в районе Нариман Пойнт. «Хиралаль Тауэрс» был предметом его особой гордости. Здание досталось ему двенадцать лет назад. А до того офисы его компаний были разбросаны по всему району Форта. Тогда кабинет самого Сетха Хиралаля был оформлен в старомодном индийском стиле, а его служащие, даже бухгалтеры, ходили на работу в традиционной мужской одежде дхоти. Но, купив убыточную фирму по производству шин, Хиралаль провернул сделку десятилетия — и получил недвижимость класса де-люкс в самом дорогом и престижном деловом квартале Бомбея. Он тут же переименовал высотное здание, дав ему свое имя, нанял модного дизайнера, чтобы тот сделал перепланировку и сменил интерьер, и собрал все свои компании под одной крышей, выделив отдельный этаж под приемную и кабинеты администрации холдинга.

Впервые войдя в отцовский кабинет, Микки поразилась роскоши обстановки. На отделку «хором» Хиралаля пошло тысяч пять квадратных футов первоклассного полированного гранита. Поверхность его стола, изготовленного из огромной, под стать просторному кабинету, глыбы итальянского мрамора, была абсолютно пуста, там стояли только фотографии самой Микки и ее матери. Панель скрывала от глаз посетителей кнопки, с помощью которых можно было управлять всем офисом, включая многочисленные двери. Хиралаль очень гордился всеми этими прибамбасами, предложенными дизайнером по интерьеру — дамой из высшего общества, которая завораживала клиентов своим впечатляющим декольте и дорогими украшениями, и они на все соглашались.