Де Лириа окончательно перестал шнырять глазами в поискахсвоего привлекательного отражения и слушал очень внимательно. Дальнейшие словакороля были для него чрезвычайно интересны, ибо речь шла и о его собственномбудущем. Ему было приказано заключить прямой торговый трактат между Испанией иРоссией на тех же условиях, на которых он был заключен между Россией иАвстрией. Король ожидал скорого разрыва своих отношений с Англией и приказалсвоим послам смотреть в этом случае на Россию как на лучшего друга и помощника.Герцогу де Лириа предписывалось всеми способами воздействовать на русскуюимператрицу, чтобы она завела сильный флот в Архангельске, откуда она можетсделать диверсию в Англию для возвращения престола королю Иакову III Стюарту идо восстановления равновесия в Европе.

Де Лириа, как близкий родственник Иакова, радея за него,радел и о собственных интересах. Россия католическая, Россия — союзницаИспании, Россия, возвращающая английский трон претенденту... Ради этого стоилозаживо похоронить себя в сугробах! Ради этого английскому дворянинукоролевского происхождения и испанскому дону стоило склонить гордую спину передимператрицей варварской страны, перед этой женщиной, репутация которойзаслуживает не то что всяческого осуждения, но даже осмеяния! С другойстороны... Во всех делах всегда имеется другая сторона.

Как ни равнодушен был Петр Первый к православной вере, какни заигрывал с лютеранами и даже с масонами (по слухам, он был принят в ложусамим Кристофером Реном, строителем Храма Святого Павла в Лондоне!), он все жене терпел прямого вмешательства чуждых конфессий в дела собственногогосударства. Тем паче — вмешательства иезуитов — тех самых, которые оказывалипокровительство царевичу во времена его странствований по Европе и дажепытались спрятать его от праведного отцовского гнева. Затем они решили оказатьпокровительство самому вероятному наследнику русского престола — сыну Алексея,царевичу Петру. Посредство в этом они надеялись сыскать у императрицыЕкатерины. Бывшая Марта Скавронская (именно так звали мариенбургскую пленницу,прихотью судьбы оказавшуюся на русском троне) лишь недавно обрела утешение вгреческой вере [4] и не больно-то ценила ее... вдобавок брала пример ссупруга-атеиста!

Капуцин Петр Хризологиус, объявившийся в Петербурге, привезрусской государыне привет от римской императрицы [5] — честь неслыханная дляэтой выскочки! Чтобы считать себя равной с потомственными цесарями, Екатеринаготова была на все и весьма благосклонно отнеслась к просьбе Хризологиусаустроить ему аудиенцию у малолетнего великого князя Петра Алексеевича. Однакопроиски Хризологиуса сделались известны Синоду, а потом и императору.Хризологиус незамедлительно был выслан из Петербурга, а Екатерина, пытавшаясяего защищать, вынуждена была притихнуть, ей потребовалось немалое время, чтобывосстановить мирные отношения с мужем.

Теперь Петр в могиле, на престоле Екатерина. Если повестидело умно, ситуация может сложиться самая благоприятная! Самое время дляпроникновения ордена в Россию!

Де Лириа в волнении потер сухие, изящные пальцы. Самыечестолюбивые надежды оживали в нем...

Вдали лаял, надрывался Волчок. Данька вскинул голову ипервые мгновения никак не мог понять, где он находится, почему ломит все тело,почему заходится в рычаниях пес.

Луна смотрела в окно, жадно вглядывалась в Данькины ещенезрячие после глубокого сна, затуманенные глаза. Он вспомнил пугающе красивый,кровавый закат... откуда вдруг взялась ночь, ведь еще минуту назад был вечер?!

Постепенно дошло, что минута сия давно миновала.

Уснул! Лай Волчка ему всего лишь снится, потому что Данилакрепко уснул, сидя под окошком! А ведь намеревался караулить, стеречь,выслеживать. Он хотел обшарить всю эту мерзкую комнатушку, ставшую последнимпристанищем его родителям, может быть, отыскать хоть какой-то их след, памяткукакую-то... А теперь разве отыщешь — в темнотище? Да и времени больше нет.Проспал, проспал! Каков, а? Вполне заслужил, чтобы к нему пришли, словно кжертвенному баранчику, взяли, скрутили, заклали, невзирая на крики и мольбы. Ато и просто полоснули легонько ножичком по горлу — он так и не проснулся бы.

Нет, уберег Господь. Данька, еще когда из дому в путьотправился, знал, что именно Господь его наставил на путь, помог найти Волчка,направил на нужную дорогу, вывел на след убийц. А теперь не дал заспатьсобственную погибель, словно в ухо шепнул: «Берегись, Данюша!» И он проснулся —как раз вовремя, чтобы услышать шорохи на лестнице.

Шаги... Двое идут. Один чуть слышно ступает впереди, другойтяжело переваливается на несколько ступеней ниже.

Впереди, конечно, крадется этот тщедушный мужичонка сголовенкой огурцом. Экая погань, глазам смотреть противно! Крадется, ощерив вазартной ухмылке гнилые зубы. В руках у него небось вострый ножичек, друг-разбойничек,кровопийца записной, ночных дел мастер. Ножик режет, ножек порет, ножикотнимает жизнь быстро, бесшумно, коварно... Следом за слугой топает хозяин, вруках у него, наверное, топор или вовсе колун полупудовый. Этот бьет неразбирая по головам строптивцев, не пожелавших помирать после первого ножевоготычка. Дробит черепушки, брызги крови и мозга разлетаются кругом, так что потомхозяйской жене или дочери приходится долго замывать следы кровопролития,подоткнув подол и сильно отжимая в ведре тряпку, распускающую в мутной водекрасные подтеки...

Данька стиснул зубы, подавляя приступ тошноты, вскочил. Очем он? На что время тратит? Так и досидится, право слово, до беды!Вспомнилось, как еще вчера, лежа в обнимку с полуживым от горя Волчком нанебрежно насыпанном земляном холмике, мечтал об одном: умереть вот здесь, вотсейчас, потому что пережить страшное открытие, перетерпеть боль в сердцеказалось невозможным. Но удалось скрепиться... не для того же, чтобы пастьбессловесной жертвой убийц! Он хотел увидеть их, посмотреть им в глаза,обнаружить их повадки. Увидел, посмотрел, обнаружил. Убедился: именно здесь, вэтой комнатушке под крышей, находят свой конец те ночевальщики, которыепокажутся хозяевам богатой добычей. Потом трупы зарывают в лесу как попало, небоясь кары ни людской, ни Господней. Ну, такие лютые лиходеи всегда уверены,что в минуты совершаемых ими злодейств Господь смотрит в другую сторону. А вотчто они не боятся людского суда... не значит ли сие, что есть над ними кто-томогущественный, на чье прикрытие в случае чего и надеются злодеи?