На ее плечо легла сильная рука, и Джулиана чуть не закричала от испуга. Приложив палец к губам, Эллиот наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Нам пора, – сказал он.

Джулиана была согласна, ею владело лихорадочное нетерпение. Но она не могла отказать себе и не возразить:

– Это будет невежливо, разве не так? Мачеха вложила столько сил.

Эллиот взял ее за руку и переплел их пальцы.

– Ты хочешь отправиться домой, Джулиана?

Она закрыла глаза.

– Да.

– Тогда поехали.

Не дожидаясь ответа, Эллиот повел ее вниз по лестнице для слуг. Через кухню они вышли к задней двери, около которой их ждал индиец в белом одеянии и тюрбане. В руках он держал летнюю накидку Джулианы и два саквояжа. Индиец, не говоря ни слова, помог ей одеться, так же молча открыл дверь и вывел их из дома.

Дорога до нового дома Джулианы заняла много времени. Сначала они ехали поездом, который, пыхтя, неторопливо двигался на север и восток, в самое сердце Шотландского нагорья. В отдельном купе жена слуги-индийца помогла Джулиане сменить подвенечное платье на более пригодное для поездки. В ее чемодане были аккуратно уложены несколько таких платьев – Эйнсли и Джемма проявили заботу о ней до конца.

Пока они ехали, облака, застилавшие небо целыми днями, наконец разошлись. Подул сильный ветер. Выглянуло солнце, согрело весь мир и умыло сверкающим дождем. Наступила макушка лета, и это означало, что здесь, на дальнем севере, солнце будет светить даже ночью.

В Стирлинге они пересели на другой поезд, шедший в сторону побережья через северную часть Данди до Абердина. Там они сделали еще одну пересадку, теперь на узкоколейку. И наконец, высадились на небольшой станции в тридцати милях от Абердина у деревни под названием Хайфорт, зажатой между горами и морем. Предвечернее солнце высвечивало силуэты гор с западной стороны и отражалось на поверхности моря, протянувшегося далеко на восток и север.

Станция оказалась маленьким домиком, приткнувшимся к железнодорожной колее. Платформа была такой короткой, что одновременно на нее могли спуститься пассажиры только из одного вагона. Впрочем, Эллиот со своей компанией были единственными, кто здесь сошел.

Он тут же отправился на поиски дежурного по станции, а слуга и его семейство, как стайка разноцветных бабочек, окружили Джулиану. На пустой платформе гулял ветер с гор, играя шелковыми одеждами индианок, кремовыми юбками дорожного платья Джулианы и килтом Эллиота в светло-голубую с зеленым клетку.

Слуга по имени Махиндар – Джулиана выяснила, как его зовут, во время поездки, – привез с собой из Индии жену Чаннан, мать, свояченицу и маленького ребенка, который, судя по всему, принадлежал ей.

Мать Махиндара невозмутимо завязала на шее концы шелкового шарфа, покрывавшего голову. А его жена Чаннан, пухленькая и кругленькая, что только подчеркивала узкая юбка и шелка, в которые она закуталась, с большим интересом смотрела по сторонам. Сестра жены – ее сводная сестра, если Джулиана правильно поняла, – держала за руку маленькую девочку и с робостью глядела на Чаннан.

Из индийцев только Махиндар говорил по-английски, хотя, как он с гордостью сообщил Джулиане, его жена уже начала учить язык. Бедная вдова-свояченица знала несколько английских слов, а его мать – вообще ни слова.

Эллиот в своем килте и развевающейся на ветру накидке был единственным из них, о ком по виду можно было сказать, что он происходит из этих диких мест. Пока Эллиот оставался в Индии, Джулиана не раз слышала истории о том, что он превратился в туземца. И люди говорили об этом с нескрываемым раздражением. Он ел индийскую еду, одевался, как индиец, и, по слухам, встречался с индийскими женщинами. Эллиот так много времени проводил на солнце, что его кожа прожарилась до черноты, и шотландец в нем угадывался с трудом.

Эллиот повернулся и пошел назад к ним. Ветер подхватил полы накидки, демонстрируя килт расцветки клана Макбрайдов. Превратившись в туземца в Индии, у себя на родине он вновь стал истинным шотландцем.

– У них нет никакого транспорта, – беззаботно объявил он. – За нами приедет двуколка из усадьбы и заберет нас, но в ней не хватит места всем. Поэтому, Махиндар, ты с семьей останешься дожидаться здесь, когда она снова вернется за вами.

Слуга покорно кивнул. Потом перевел эти слова матери, та тоже не проявила признаков беспокойства. Повернулась в сторону гор, взглянула на небеса, осмотрела скопление домов, образовавших деревеньку.

Но Нандита – сестра Чаннан, поняв, что на какое-то время они останутся одни, заволновалась и что-то проговорила быстро и испуганно. Дрожа всем телом, она прижалась к Чаннан, ее черные глаза стали огромными.

– Она боится, что придут солдаты и арестуют нас, если мы останемся здесь, – объяснил Махиндар. – Такое случилось с ее мужем.

– О, бедняжка! – посочувствовала ей Джулиана. – Махиндар, пожалуйста, объясни ей, что в Шотландии такое невозможно.

– Я уже пытался, – устало ответил он. – Она не понимает. Мы здесь чужие, и она ни в чем не уверена.

Джулиана протянула ей руку.

– Она поедет вместе с нами. Мы потеснимся. Девочку тоже возьмем с собой. Пойдем, я позабочусь о тебе.

Махиндар быстро перевел. Но Нандите такое предложение пришлось не по душе, и она заплакала.

Мать Махиндара сказала ей что-то резкое, и та отпустила руку Чаннан, потом, подхватив ребенка, торопливо подошла к Джулиане. Тихие слезы по-прежнему струились по ее щекам.

Ребенок, маленькая девочка лет трех, казалось, не боялась ничего. Она очаровательно улыбнулась Джулиане редкозубым ртом и с интересом посмотрела на показавшуюся повозку.

Двуколкой правил крепкий мускулистый парень с ярко-рыжими волосами и лицом, полностью покрытыми веснушками. Остановив свой экипаж в футе от Эллиота, он с нескрываемым любопытством принялся разглядывать Джулиану и индийское семейство.

Эллиот помог Джулиане и Нандите устроиться на узком сиденье, а сам уселся на заднем, на самом грязном. Трясущимися руками поправляя на голове раздуваемое ветром покрывало, Нандита отпустила девочку, и Джулиана потянулась к ней.

Малышка с радостью перебралась на колени Джулианы, которая тут же заключила в объятия это хрупкое теплое тельце. У девочки были черные волосы и карие глаза.

– Как ее зовут? – спросила Джулиана у Эллиота.

Он захлопнул заднюю дверцу повозки.

– Прити.

– Прити, – повторила Джулиана, и девочка весело взглянула на нее. – Ей подходит это имя. Она такая хорошенька.

– Да, хорошенькая, – на полном серьезе подтвердил Эллиот.

Двуколка дернулась вперед. Махиндар замахал вслед рукой, а его мать и жена продолжали оглядываться по сторонам, рассматривая новый для них пейзаж.

Что, интересно, они думают об этом месте? Джулиане по фотографиям и картинам уже были знакомы виды Индии. Этот укромный уголок Шотландии, должно быть, сильно отличался от них – холодные леса, карабкавшиеся вверх по высоким горам; поля фермеров, зажатые между горами и морем. Никаких тебе рек с величавым течением, никаких слонов, тигров, да и джунглей тут нет и в помине.