Было интересно наблюдать за тем, как реагировали люди на объявление догмата. Большинство из них, включая и меня саму, не уделили практически никакого внимания газетным новостям. Многие люди думали, что это полностью устаревшая проблема, — они, но не их бессознательное. В моей аналитический практике мне принесли целые серии снов-реакций на догмат. Например, одна протестантская женщина, которая на сознательном уровне не придала значения новостям, увидела следующий сон: она шла по мосту через Лиммат к известному месту в Цюрихе. Там собралась огромная толпа людей. Люди говорили: «Вознесение Девы Марии должно состояться здесь». Она смешалась с толпой и устремила свой взгляд вместе со всеми остальными на деревянную платформу, на которой и должно было произойти событие. Там появилась божественно прекрасная обнажённая чернокожая женщина. Она подняла свои руки и стала медленно подниматься к небесам.

То, что Дева Мария появилась как чернокожая женщина, не должно никого удивлять. В конце концов, чёрные мадонны встречаются в разных местах. Как я понимаю, во сне это служит всего лишь подчёркиванием первобытного хтонического элемента. В реальности у женщины были трудности с принятием её женственности на уровне тела. Она обычно сбегала от неё в мужские сферы разума. Так что сновидение подчеркнуло, что женское тело также является духовным и более того даже обладает сакральной функцией.

Для психолога интересно посмотреть, что произошло в Церкви после объявления догмата — кампания против целибата священников и ещё одна, направленная на возможность для женщин принимать священнический сан. И хотя в работах, отстаивающих эти перемены, догмат едва ли даже упоминался в качестве аргумента, с психологической точки зрения эти кампании были прямым следствием или продолжением духовного направления, выраженного в догмате.

Немаловажной в этом отношении представляется волна движений за права женщин, которые особенно сильны в Северной Америке. Я ни в коем случае не намерена оценивать эти движения как позитивные или негативные; я упоминаю их исключительно в качестве психологического симптома. Лично я не считаю, что женщины в частях света, населённых белыми, больше угнетены сейчас или были угнетены недавно, нежели они были давным-давно. Так что эти движения были вызваны бессознательно вследствие архетипической констелляции в коллективном бессознательном; однако это констелляция сама по себе является следствием очень длительного пренебрежения феминным принципом.

Читатель может заметить, что я часто говорю «феминный принцип», а не «женщина». В действительности последнее относится к чему-то полностью отличному от того, о чём я говорю. Как отмечал Юнг, мужчины также обладают женской психической компонентой, которую Юнг назвал мужской анимой. Если мужчина подавляет свои женские качества, то бессознательно он становится «феминным», что принимает форму иррациональных причуд, внезапных приступов сентиментальности, одержимости порнографией, истерическими чертами и т. д. Если, с другой стороны, он сознательно признаёт и развивает свои женские черты, тогда он будет гораздо менее жёстко цепляться за принципы, станет в общем более «человечным», эмоционально тёплым и более открытым к иррациональной, артистичной стороне жизни. Исторический период куртуазной любви продемонстрировал, какие прекрасные культурные формы могут возникать вследствие признания анимы. К сожалению, этому периоду пришла на смену эпоха охоты на ведьм и новое подавление женского принципа.

Само собой разумеется, что признание женского принципа даже более важно для женщин, нежели для мужчин. В его отсутствие женщины должны стать маскулинными, чтобы преуспеть, в противном случае они останутся неспособны преодолеть глубоко укоренённое отсутствие уверенности в своих силах. В настоящий момент я не ставлю задачу дать оценку упомянутым выше движениям; пока что я занята демонстрацией того, на что похожа трансформация такого рода в духе времени, и свидетельством того, что такие изменения, вероятно, базируются на глубинных трансформационных процессах в коллективном бессознательного.

Эти процессы занимают очень длительные временные промежутки, даже столетия. Таким образом, настоящий выход феминного принципа на передний план в христианских культурах имеет очень долгую предысторию. Снова и снова женский принцип начинал бить ключом, чтобы скомпенсировать одностороннюю интеллектуальность и патриархальный тон доминирующих культурных взглядов. В наши дни, однако, кажется, что он пробивает себе дорогу на передний план в особенно большом масштабе, потому что за ним активируется даже более глубинная проблема — проблема зла. До настоящего времени в христианском мире эта проблема явно подавлялась или рассматривалась как незначительная. Но теперь нам противостоит мировой терроризм, неимоверное увеличение количества преступлений и тотальное отсутствие прав человека, которые начинают доминировать во многих странах. Пророчество Христа о неизбежном пришествии Антихриста, кажется, начинает сбываться. Это пророчество стало психологически возможным, так как христианская «программа» до настоящего времени содержала односторонний акцент на Божьей праведности и добродетельности. Согласно нашему психологическому опыту в таких случаях рано или поздно должна возникнуть ответная реакция. Женский принцип, о котором мы говорим, является всего лишь одним из возможных посредников между противоположностями.

Когда в эти дни мы читаем газеты или слушаем радио, мы слышим бесконечные, достаточно серьёзно обоснованные доклады о том, почему терроризм находится на подъёме или почему женщины внезапно ищут больше признания, но проникновение в истинную, более глубокую подоплёку этих проблем, которое требует знания история, редко. Это потому, что среднестатистический читатель или слушатель в наши дни всё ещё не знают ничего или практически ничего о существовании у людей бессознательного, не говоря уже о коллективном бессознательном. Коллективное бессознательное проявляется на протяжении охватывающих столетия исторических периодов, как мы видели, например, в случае сна о Тескатлипоке нашего мексиканского друга. Я полагаю, что если всё больше людей узнают о коллективном бессознательном на своём собственном опыте, то история, прежде всего, наша духовная и интеллектуальная история, может быть рассмотрена совсем в других понятиях, нежели до этого. Но мы всё ещё очень далеки от этого.

Трудность состоит в том, что основные процессы происходят в бессознательном, а бессознательное, как ясно из его названия, на самом деле является не сознательным. Таким образом, хотя женщина, которой приснился сон о чернокожей Деве Марии, сознательно благоприятствовала феминизму, она ничего не знала об исторических корнях этой проблемы и, как мы и упоминали, вообще не думала о Вознесении Девы Марии. Для её протестантского сознания это была в лучшем случае устаревшая концепция. Поэтому очень важно для нас стать более сведущими в вопросах истории, и этого не должно быть всего лишь вопросом знания о том, кто кого завоевал и какие страны перешли под другое правление — всё это не более чем продолжение естественно-исторического паттерна «поедать и быть употреблённым в пищу». Настоящее образование, как утверждал Юнг, должно включать жизненное знание нашей религиозной истории, христианской мифологии. Нашему мексиканцу приснился не Кортес и не расистское преследование индейцев, а Тескатлипока, все еще животрепещущий архетипический образ первобытного бога этого народа.