Уже в третий раз весь кислород покинул мою грудь быстрее, чем воздух улетучивается в вакуум через пробоину. Так вот почему генерал Саито не спорила со мной и не отправила сыщиков по моим следам! У них был человек, все это время наблюдавший за мной. Так, значит, это мой Первый Телохранитель послал за мной Портиса?

В памяти всплыли имена, которыми представились сыщики, – в тот момент я не обратила на них внимания.

– Триск… Вы сказали: «Эммори Триск»…

Челюсть у меня отвисла, я переводила взгляд с Зина на Эммори и обратно. Они соврали, оба. А иначе…

Ох, етит-твою… Иначе вся жизнь – сплошной обман.

– Портис – мой брат, ваше высочество. Он откликнулся на просьбу Экама о помощи и пожертвовал многообещающей карьерой ради того, чтобы нянчиться с вами. Он умер ради того, чтобы избалованная принцесса могла сбежать от своего долга.

Презрение и ярость Эммори нарушали все мыслимые приличия, но я не могла стерпеть другого: вся моя жизнь уходила из-под ног, как зыбучие пески.

– Что за херня? – Я выплюнула ругательство, цепляясь за бурлящую внутри ярость, как за защиту от горя. – Чем бы там Портис ни был занят, он точно не защищал меня. И доказать, конечно, ничего нельзя, правда? Я не помню, что произошло, а ваша фарианка очень кстати уничтожила доказательства! – Если бы не она, на бедре остался бы след от прошедшего вскользь луча лазера, а Портис в схватке наверняка сломал мне пару ребер. – Я бы даже сказала, он пытался убить меня.

Эммори пересек комнату так стремительно, что я не успела отреагировать, схватил меня за горло и шмякнул спиной о стену. Меня это так потрясло, что я даже не сопротивлялась.

В глянцевой тьме его зрачков вполне можно было различить отражение моих орехово-зеленых глаз.

– Вы не скажете о нем больше ни слова, ваше высочество. Я не позволю вам осквернять память о нем ложью.

Он был убийственно серьезен и полон ярости, но говорил так спокойно, будто мы рассуждали о погоде.

– Эммори! – Зин схватил его сзади, оторвал от меня и развернул, прежде чем я успела придумать ответ. Прижавшись лбом ко лбу Эммори, он что-то прошептал, тот тихо зарычал в ответ, но сопротивляться не стал.

Отдышавшись, я склонила голову набок, с любопытством наблюдая за ними. Трудно сказать, спят ли они друг с другом, но это вполне обычная практика среди сыщиков, если они не родственники. Очевидно, эти двое были вместе уже очень давно. Они знали намерения и мысли друг друга до мелочей и могли предугадывать реакции. Такие же отношения были у нас с Портисом… или почти такие же.

Высказав все, что хотел, Зин повернулся ко мне:

– Ваше высочество, прошу у вас прощения за Эммори.

Зин сложил руки и низко поклонился, и я смогла только вытаращиться на него с открытым ртом. Его слова были полны такой тревоги и отчаяния, будто я – карающая Мать-Разрушительница собственной персоной.

– Семья Эммори много лет жила с мыслью, будто Портис – предатель. Теперь у них есть шанс узнать, что на деле он был героем. Если вы утверждаете, что Портис пытался убить вас, это выставит в ложном свете все, что он сделал, осквернит все, от чего он отказался. – Зин упал на колени и протянул ко мне руки ладонями вверх. – Пожалуйста, не сочтите поведение Эммори за оскорбление.

Пока он говорил, я отметила, как пристально смотрит на меня Эммори. В выражении его лица странно смешались страх и гнев. И боялся он даже не за себя, хотя за нападение на меня я могла бы заживо содрать с него кожу. Он боялся, что имя Портиса будет запятнано и навсегда заклеймено позором.

Когда я осознала, что происходит, мне стало больно до тошноты. Зин говорил совершенно серьезно – он был в ужасе от того, что Эммори зашел слишком далеко.

Да, он действительно зашел слишком далеко, но я же не чванная аристократка, которая обречет человека на казнь только за то, что он вышел за рамки дозволенного! Конечно, Эммори ударил меня, и даже не раз, но мне это не представлялось настолько уж важным. Пускай другие делают из этого проблему, если им так нравится.

Куда интереснее были характер Эммори и его преданность семье. Вот его слабое место, которое, возможно, пригодится мне в будущем. А сейчас нужно разобраться с тревогами Зина. Гордость гордостью, но ради нее не стоит лишать человека жизни.

Обойдя Зина, я встала лицом к лицу с Эммори и какое-то время рассматривала его.

– В следующий раз, когда решите схватить меня, – сказала я, – помните, что жестоко поплатитесь за это.

– Ваше высочество…

Если я не ошиблась, в его взгляде мелькнуло уважение.

– Убирайтесь отсюда, – рявкнула я. – Убирайтесь оба, пока…

Тут я умолкла, оборвав фразу на полуслове. Дав волю гневу, придется доводить дело до конца, но, несмотря на злость, шансов в драке с этими людьми у меня немного – по крайней мере, сейчас.

Зин, видимо, хотел что-то сказать, но лишь склонил голову и направился к двери. Эммори отвесил мне полупоклон и, не отводя от меня взгляда, тоже попятился к выходу.

– Скоро мы войдем в гиперпространство и будем дома примерно через сутки, ваше высочество, – сказал он, закрывая за собой дверь.

Охваченная дрожью, я свалилась на кровать и уставилась на трясущиеся пальцы, стараясь унять скорбь и гнев. На корабле, скорее всего, была система наблюдения, и я не сомневалась, что гостеприимные хозяева будут держать меня под присмотром.

«Не раскрывайся перед ними, Хейл. Не давай им ничего, что они смогут использовать против тебя».

Портис мертв. Цера мертва. Пас мертва.

Я не могла унять выходящую из-под контроля боль. А отвратительно бодрый тоненький голосок в моей голове напомнил о самом худшем: «Ты должна вернуться домой».

От одной мысли об этом у меня перехватило горло. Я сражалась с пиратами и с полицией, входила безоружная в дома Чжу и выходила без единой царапины, меня боялись на стольких планетах, что я не смогла бы их даже пересчитать.

Меня били, калечили и едва не прикончили бесчисленное множество раз, но от мысли о встрече с моей проклятой мамашей я чуть не расплакалась.

«Соберись, Хейл».

Открыв глаза, я уставилась на свою левую руку. Смуглую кожу портила бледная линия. Руку мне захлестнуло проволокой, когда мы в последний раз, на Маракеше, брали банк для По-Сина, прежде чем он позволил нам идти своей дорогой. Проволока чуть не отрезала мне полруки, но Портис выручил.

Паника светилась в его зеленых глазах и звенела в голосе, когда он, прижав меня к себе, старался поскорее убраться от греха подальше, пока не приехали полицейские. Нам удалось вовремя доползти до одного хитрого заведения, где мне залечили почти все раны – остался только этот извилистый шрам.

Прогнав воспоминания и прокляв Портиса, я сцепила пальцы и заложила руки за голову.