Даже как тебя зовут. Смутно в голове вертится, что знакомы… – Мне растерянность изображать не надо. – Даже свой день рождения забыл. Говно, короче, со всех сторон.

– Вот это засада. Ну, со мной проще. Я Давид Ашхацава, мы с первого курса вместе. В общаге на Пироговской живем.

Вот и ладно, на Малой Пироговской я бывал не раз, что там и как, примерно помню. Первый мед, длинноногие студентки… Слушая про себя нового, киваю головой.

– А что случилось со мной? – задал я самый, пожалуй, главный сейчас вопрос.

– А хрен его знает, – пожал плечами Давид. – Собрались с девчонками по поводу начала учебного года. Танцевали, выпивали, веселились. И тут вдруг ты сидишь, бледный как стенка, и начинаешь нести неизвестно что. Отбивался от всех, кричал, что кругом враги, в окно хотел выпрыгнуть. А четвертый этаж, Пан, это не шутки. Кто скорую и ментов вызывал, не знаю. Точно не я. – Он замялся. – Слушай, Андрюха, а что с работой твоей? Сообщить же надо. А то прогул будет.

– А я работаю? Где?

Сюрприз за сюрпризом. Еще с этим разбираться.

– Фельдшером ты. На скорой. Седьмая подстанция.

Забавные совпадения. Я покрутил головой, прислушиваясь к ощущениям. Тело все лучше и лучше слушалось, мышцы подрагивали – давай, прыгни на турник, сделай солнышко.

С трудом сдержал порыв. Сначала я делаю солнышко, потом снова на вязки определят.

– Можешь позвонить на подстанцию старшему фельдшеру? – Я требовательно посмотрел в глаза Давида. – Скажи, что приболел, на неделю пусть меня из графика вычеркнут, а я потом отработаю.

– Ты, Андрюха, главное, выписывайся, – сказал мне чуть повеселевший брюнет, – а мозги на место поставим. Зачем еще друзья нужны? – Он вдруг замолчал и нахмурился. – Стоп, а учеба? Учиться как, если все забыл?

Я изобразил работу мысли, пытаясь умножить в уме триста сорок семь на шестнадцать.

– Вот про медицину, как ни странно, не забыл.

Надо Давида срочно отвлечь чем-то. Ага, вот…

– Слышал, кстати, анекдот?

– Какой?

– Сдает абитуриентка экзамен по биологии. Ей попадается вопрос про мужские половые органы. А девчонка – целочка, никогда их не видела. Да и билет не помнит. Садится, начинает думать, что делать, как сдавать. Толкает сидящего рядом парня: «Покажи!» Тот ей: «Обалдела?» Она ему: «Покажи! Провалюсь, так хоть представление буду иметь!» Парню делать нечего, достает, вываливает хозяйство на парту. Все охренели. А препод кричит с кафедры: «Молодой человек во втором ряду. Уберите шпору со стола!»

Давид аж согнулся от смеха.

– Во! Узнаю старого Андрюху! А то ходишь с кислой мордой…

Мы поговорили еще минут пять. Вернее, я больше слушал. Мне рассказывать пока нечего. Но я хоть узнал, откуда приехал, с кем учусь и как время провожу. По верхам, конечно, но для начала хватит. И про институтских дам узнал. Похоже, Панов считал обязанностью спариться со всеми хотя бы относительно красивыми девушками, которых встречал в своей жизни. И расставался мирно, хотя исключения случались.

Потом нас шуганула санитарка: мол, нечего тут переговоры устраивать. На прощание Давид оставил мне два здоровенных красных яблока. Привет с родины, наверное. Я их сразу есть не стал, запихнул в карманы пижамы.

* * *

Прямо с прогулки я пошел к врачу. А чего время зря терять? Основное узнал, можно выгребать.

Я постучался, дождался разрешения. Доктор сидел один, второй стол пустовал. Вернее, был завален старыми историями. В психушке как? Поступил кто, на него запрашивают из архива следы предыдущих госпитализаций. Мало ли что посмотреть придется. Чем лечили, что говорил, как вел себя. А так как у некоторых за плечами десятки поступлений, то архивные истории иной раз впору на тележке возить. Как выпишется, свежую историю сошьют в кучу – и до следующего раза.

– Слушаю, – буркнул Анатолий Аркадьевич, не отрываясь от записей.

– Да я насчет выписки… – Что тут хороводы водить, быстро выяснил и пошел.

– Какая выписка, Панов? – все еще продолжая заполнять бумаги, спросил он. – Амнезия не прошла, дезориентирован. Это я тебе как коллеге сообщаю. Чтобы понимал: никаких козней против тебя. Рано тебе уходить еще. И потом… – Анатолий Аркадьевич внимательно на меня посмотрел: – Зайди-ка, присядь. И дверь, дверь закрой.

Ситуация перестала мне нравиться. Зашел, переложил истории болезней на стол, сел.

– Панов, – доктор достал из какой-то папки пару бумажек, посмотрел на них, – ты где тарен взял?

– Таблетки от отравления ФОС?!

Мне оставалось только удивленно хлопать глазами.

– Они, они. У тебя следы тарена в анализах.

Вот откуда галлюцинации!

– Ни сном ни духом, – честно глядя в глаза Анатолию Аркадьевичу, признался я. – Отмечали начало учебного года. Была вечеринка с алкоголем…

– Личное дело у тебя чистое… – Врач задумался. – На учете ты не состоял, что не удивительно…

– Подсыпали? – Я откинулся на стуле, тот жалобно скрипнул.

– Будем выяснять. – Аркадьевич строго на меня посмотрел. – Я знаю, что сейчас стало модно у золотой молодежи травкой баловаться…

Только не это! Пятно с наркотиками – на всю жизнь. Не отмоешься потом.

– Сообщайте в милицию! – твердо произнес я. – Я чист.

* * *

С милицией мне откровенно повезло. Незадолго до обеда в палату зашла фактурная дознавательница в форменном кителе и белом халате поверх. Брюнетка лет тридцати, с томными карими глазами. Макияж тоже – вроде и не видно, но чувствуется, что старалась долго. Короче, если и не милиционерша с обложки ведомственного журнала, то где-то близко. В будущем такие будут зачитывать в телевизор всякую особо важную информацию, глядя в объектив немигающими глазами.

Представилась. Лейтенант Видных Анна Петровна. И фамилия под стать. Разглядев меня, вскочившего, Видных слегка покраснела, поправила прядь над ухом. Предложила пройти в ординаторскую, которую к нашему приходу освободили для беседы.

На стул я сел по-турецки, да еще закатал рукава пижамы. Анна Петровна уставилась на мои руки, вздохнула. Достала бумаги, стала, стреляя в меня глазками, быстро заполнять. Сначала шли обычные вопросы: где родился, учился… Благо я знал ответы и дело спорилось.

Наконец дошли до главного:

– Я уже была у вас в институте. На военной кафедре пропал тарен из аптечек.

– Стал бы я его воровать, чтобы потом закинуться и отвечать на такие вопросы…

– Понимаю. – Видных пощелкала ручкой. – Панов, какие у тебя отношения с Серафимой Голубевой?

И вот что отвечать?

– Сложные.

– Мне рассказали, что ты ее недавно бросил и встречаешься с другой девушкой.

– Допустим.

– А почему тогда она была на вашей вчерашней вечеринке?

– Так мы же учимся вместе… – промямлил я.

– Андрей, ты же понимаешь, что попытка отравления – это покушение на убийство?

– От дозировки зависит…

Дознавательница улыбнулась.

– Смотри-ка… Подкованный!

– Я