— Это здесь. Дом, милый дом.

Перед нами стояло живописное четырехэтажное здание из светло-бежевого кирпича с черными ставнями, через небольшой зеленый дворик ко входу тянулась тропинка. У дома росли кустарники, окна верхних этажей были украшены ящиками с цветами.

— Симпатично, — выдохнула я с облегчением. — Какая квартира?

— Апартаменты «А». Наверное, на первом этаже?

Я вздрогнула, уверенная, что буква вовсе не означала этаж.

— Зацени подземелье. — Одри кивнула в сторону железной калитки под лестницей, за которой виднелась ярко-голубая дверь цокольного этажа.

— Э-э… — пробормотала я и неохотно указала на букву «А» над звонком рядом с калиткой.

— А, так это мое подземелье.

Я посмотрела на нее с сочувствием, но Одри не обратила внимания.

— Лиэнн велела звонить в квартиру один.

Стиснув зубы, Одри поднялась по лестнице, возвещая о своем прибытии топотом сандалий на платформе. Она нажала на кнопку звонка и повернулась ко мне с явно фальшивой улыбкой, от которой не осталось и следа, когда дверь открыл худой жилистый парень лет двадцати пяти. Сальные темные волосы были собраны в пучок, из-под майки выглядывала татуировка какого-то крылатого существа — то ли орла, то ли дракона. В руке с грязными обкусанными ногтями он сжимал банку энергетического напитка.

— Извините, я, наверное, не туда позвонила, — пробормотала Одри. — Я ищу Лиэнн Ло…

— Бабуля! — крикнул парень через плечо, а потом с головы до ног осмотрел мою подругу бегающими мутными глазками. — А вы, значит, новая квартирантка.

От его дикого взгляда у меня по спине побежали мурашки, Одри же оставалась, как всегда, невозмутимой.

— Доброе утро! — раздался певучий голос, и в дверях показалась низенькая улыбчивая женщина с морщинистым лицом и ярко-бордовыми волосами. — Вы, должно быть, Одри. Сейчас возьму ключи, и спустимся в квартиру. Это мой внук Райан. Он живет на первом этаже.

Лиэнн поспешила обратно в дом, а Райан снова уставился на Одри и улыбнулся, обнажая ряд мелких желтых зубов.

— Ну, привет, соседка.

Я с тревогой подумала, что именно поэтому и нельзя снимать квартиры через интернет.

— Передайте бабушке, что я буду ждать внизу, — резко ответила Одри и, развернувшись, сбежала вниз по ступенькам. Завязанные в хвост волосы покачивались в такт ее шагам. Одними губами она прошептала в мою сторону: — О мой бог!

— Ты не обязана тут жить, — прошипела я. — Давай я взгляну на договор, там наверняка есть пункт о его аннулировании или…

— Да все в порядке, — перебила она. — Видела бы ты моих соседей в Нью-Йорке. По сравнению с ними этот парень просто душка.

— Иду-иду-у, — пропела в этот момент Лиэнн, ковыляя вниз по лестнице.

Она открыла калитку, затем саму дверь — такую малюсенькую, что мне пришлось пригнуться, — и впустила нас с Одри в квартиру. Я глубоко вздохнула, ожидая увидеть типичное полуподвальное жилище, мрачное и унылое. Но, к моему удивлению, мы попали в просторную квартиру со свежим ремонтом. Начищенные деревянные полы, обновленная бытовая техника на небольшой кухоньке, лимонный запах чистящего средства. Хотя единственное окно в гостиной было зарешечено и частично закрыто кустами, комната была залита солнечным светом.

— А зачем решетки? — спросила Одри.

Лиэнн открыла дверцу стенного шкафа.

— Тут раньше была прачечная.

Хозяйка показала квартиру — отдельно обратив наше внимание на наличие посудомоечной машины, душ с эффектом дождя и вместительный шкаф, — а потом вложила ключ в ладонь Одри и сказала:

— Если что-то понадобится, заходи.

Когда Лиэнн радушно помахала нам на прощание и захлопнула дверь, я заметила в ней еще три замка.

— Спроси ее насчет остальных ключей. А вообще местечко потрясающее.

— С «потрясающим» ты преувеличила, — засмеялась она, — но на первое время сойдет. Потом найду что-нибудь более высокого уровня… Во всех смыслах этого слова.

— Не забывай, мои двери всегда для тебя открыты. Если тут не понравится…

— Спасибо, дорогая. — Одри взяла меня под руку и потащила в сторону спальни. Хватка у нее была сильная — занятия пилатесом не прошли зря. — Давай помоги мне решить, куда поставить кровать.

Спальня оказалась еще более светлой, чем гостиная. В таких домах боковые стены общие на два дома, так что обычно окна выходят только на улицу и на задний двор. Однако в спальне Одри было целых два окна: одно, маленькое и узкое, со стороны двора и еще одно, побольше, сбоку.

— Оно выходит в переулок, — недовольно заметила я.

Одри лишь пожала плечами.

— Да, я еще снаружи заметила. Но это совсем крохотная улочка. Вряд ли здесь всю ночь будут ездить машины.

— Меня не машины волнуют, — пробормотала я и выглянула наружу, прижавшись лицом к стеклу. — Вроде бы с обеих сторон ограждение, но надо как можно скорее повесить шторы, а то…

Бах!

Мы с Одри подскочили от звука резко распахнувшейся двери и, переглянувшись, вышли в гостиную. На пороге стоял ее мерзкий сосед, по-прежнему вертя в руках банку энергетика.

— Стучаться не учили? — Одри возмущенно уставилась на него.

Тот смотрел на нее не моргая.

— Бабушка просила передать, что мусорные контейнеры за домом.

— Спасибо. В следующий раз стучись.

Райан лишь повел костлявым плечом.

— Кстати, спроси у бабашки, почему она дала мне всего один ключ.

— Так есть только один ключ.

— Но во входной двери три замка.

Едва сдерживая смех, он повторил:

— Есть только один ключ.

Я никогда не жила одна. Из родительского дома в пригороде переехала в общежитие Университета штата Огайо, а оттуда в Нью-Йорк, где отдельное жилье трудно себе позволить, даже если захочется. Первых нью-йоркских соседей я нашла по объявлению — парочка специалистов по рекламе искала третьего жильца в унылую тесную квартирку в Верхнем Ист-Сайде. Когда Иззи тоже надумала переехать в Нью-Йорк, я с радостью сбежала от них (и от вечно пустого холодильника). Вместе с подругой мы сняли однокомнатную квартиру в Чайна-тауне и разделили пространство, развесив простыни. Меня это, кстати, вовсе не смущало; напротив, мысль о том, что подруга спит совсем рядом, успокаивала. Я немного расстроилась, когда мы переехали в Ист-Виллидж в квартиру с двумя спальнями, хотя ни за что не призналась бы в этом Иззи.

Пока грузчики заносили коробки в мою новую гостиную, я забеспокоилась, что совершила ошибку и стоило принять предложение Кэт. Я не создана для жизни в одиночестве. Тишина меня убивает. Я вспомнила бабушку Ванду, которая перестала выключать телевизор после смерти деда. Мама ругалась, мол, она только расходует электричество, а я ее понимала. Без сериалов и ток-шоу, без этих голосов, которые составляли ей компанию, бабушка Ванда сошла бы с ума.