— А-а, да, я в кино в титрах видел, — вспомнил Ник. — Никогда только не знал, что же это значит...

— Обычно бывает два бест-боя — один у главного элек­трика и второй — у бутафора. Только я не в кино, я в теле­сериале.

— А в каком?

— «Лестница». Это дневной сериал для домохозяек — каждый день по сорок минут, кроме выходных. Обычно сегодня снимаем — и назавтра уже все смотрят. Просто наша звезда, Мэрион Креннер, решила поехать отдох­нуть, поэтому мы две недели снимали по полторы серии в день, вперед как бы, чтобы на всю эту неделю хватило, и теперь вся бригада до воскресенья свободна.

— А в воскресенье?

— Она уже приедет, и на понедельник будем снимать.

— И снова каждый день?

— Да, с двух до десяти вечера.

— Не боишься так поздно домой возвращаться?

— А что делать? — пожав плечами, усмехнулась она. При­няла рюмку с ликером, пригубила и улыбнулась. — М-м... «Шамбор»... Давно не пробовала...

Ника поразило, что с первого глотка она узнала ликер, которого он лично вообще никогда не пробовал — выписал по каталогу на всякий случай, бутылка понравилась. А сто­ила эта бутылочка больше ста долларов. Интересно...

— Ничего, еще полгода — и все, — с мечтательной улыб­кой сказала Нэнси, сделав крохотный глоток ликера.

У него мелькнула мысль, что ее губы благоухают сей­час пьянящим ароматом свежей малины. Протянуть руку... дотронуться до плеча... притянуть к себе...

Рука слегка дрогнула, но Ник заставил себя опомнить­ся, уцепившись за последнюю фразу.

— Что — все? Летом сериал закончится?

— Да нет... он закончится раньше, в феврале. Потом еще на несколько месяцев куда-нибудь пристроюсь, а ле­том брошу все и уеду учиться.

— Куда?

— В Европу. В Италию или во Францию — я до сих пор еще не решила...

— А кем ты хочешь стать?

— Режиссером. Хочу снимать свои фильмы.

— А у нас этому не учат?

— Учат. Но мне хочется пожить в Европе, поездить, посмотреть... Спасибо. — Она поставила на стол пустую рюмку.

— Еще?

— Нет, спасибо...

На мгновение в комнате наступило молчание — та са­мая неловкая пауза. И затем последовали слова, которых Ник так боялся:

— Как думаешь, моя одежда просохла?

— Ты уже хочешь уходить? — Он надеялся, что в его голосе не слишком явно выразилось разочарование.

— Ну... я у тебя и так отняла слишком много времени...

— Не страшно... — Ник сумел взять себя в руки и улыб­нуться: — И потом, ты еще не посмотрела дом... и дождь на улице...

Глава 4

Ушла она довольно скоро — стоило дождю ненадолго приутихнуть, Нэнси тут же заторопилась, сказала:

— Ну, я, наверное, пойду? — И на его огорченное: «Ты так дом и не посмотрела...» — улыбнулась: — В следующий раз...

Ни к чему не обязывающее — но все-таки обещание... Уже за калиткой Нэнси обернулась, помахала рукой и заторопилась, поглядывая на хмурящееся небо. Ник смот­рел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом вернул­ся в гостиную и плеснул в ее рюмку немножко «Шамбора» — просто попробовать. Пригубил, закрыл глаза... Дей­ствительно, малиной пахнет...

С небес на землю его вернул голос Бена:

— А она ничего...

— Да, — кивнул он, не открывая глаз. — Но ты же зна­ешь...

— Знаю. Ну и что?

— Ну и что?! — Ник резко вскинул голову — от ощуще­ния радости, которое он всеми силами пытался продлить, не осталось и следа. И тут же сник — Бен-то чем виноват? Усмехнулся: — Ладно... пошли...

Массаж... гигиенические процедуры... тихий час — все как обычно. И снова:

— Привет!

— Привет...

— Ну, как вчера добралась? Не вымокла снова?

— Да нет, слава богу, успела добежать...

Прошло несколько дней, прежде чем он решился на­помнить ей об обещанном (ну, почти обещанном) «сле­дующем разе».

— Нет, сегодня не могу, — замотала головой Нэнси и, прежде чем он успел спросить еще что-то, добавила: — И завтра тоже. Завтра у меня вообще весь день занят — по­друга переезжает, просила помочь, так что я с утра к ней поеду.

— А в субботу?..

Если и тут найдется причина — это будет уже похоже на вежливый, но окончательный отказ...

— Пока не знаю. С утра на кольце увидимся — тогда скажу точно.

В субботу с утра зарядил такой дождь, что ни о какой пробежке явно не могло быть и речи. Поэтому он решил позвонить сам и напомнить о приглашении.

К его удивлению, к телефону подошел мужчина. Ник попросил позвать мисс Тревер (решив, на всякий случай, поименовать ее официально), и через несколько секунд он услышал ее голос:

— Алло?

— Это Ник. Я некстати?

— Нет, ну что ты, я буду очень рада тебя видеть!

— Это для меня сказано или для того типа?

— Ну разумеется!

— Неприятности?

А даже если и так — он-то что может сделать?!

— Нет-нет, он уже уходит...

— А если серьезно, так как насчет сегодняшнего ве­чера?

— Да, конечно!

— Это на самом деле или для него?

— На самом деле. — В ее голосе послышался смех. — И я тебя тоже очень люблю!

— Часов в пять — устраивает?

— Да-да. Целую! Жду!

Появилась Нэнси в полшестого. Выглядела она не­привычно. Он уже видел ее всякой: в спортивных брю­ках и майке, или в куртке; вымокшую до нитки; утопаю­щую в его халате до пят, но такой элегантной — еще ни разу.

На ней были свободные темно-зеленые брюки, туфли на высоком каблуке и короткое светлое пальто с разреза­ми — весьма модное и, насколько Ник мог судить, не из дешевых. На плече висела сумочка на длинном ремешке, из ворота выглядывал яркий шарфик. И держалась она с небрежным шиком женщины, привыкшей к подобным вещам и умеющей их носить...

Все это он успел заметить за то короткое время, пока Нэнси шла от калитки до дома. Шагнула в дом, прикрыла дверь и почти привычно уже скользнула рукой в подстав­ленные ладони.

— Привет!

От нее пахнуло чем-то свежим, похожим на только что скошенную траву.

— А где же «целую»? — шутливо-разочарованно протя­нул Ник.

Она улыбнулась, без малейшего колебания нагнулась и дотронулась губами до его щеки.

— Вот, пожалуйста!

Отступила на шаг, ища глазами, куда бы повесить паль­то, и вздрогнула, когда перед ней, словно сама собой, отъ­ехала в сторону дверца стенного шкафа.