Сейчас же зияющая пустота гаража могла означать лишь одно:Карлотта решила искать спасение в бегстве. Это был самый бессмысленный, глупыйпоступок, какой она могла предпринять.

Ее же бегство было уликой. Бегство неизбежно укажет перстомподозрения прямо на Карлотту. Полиция узнает, что Артур Кашинг пригласилКарлотту на ужин, захочет побеседовать с ней и, обнаружив ее отъезд, тут жепосчитает ее подозреваемой номер один. После этого самый искушенный адвокатвряд ли придумает версию, которую принял бы суд.

Миссис Эдриан задержалась ровно настолько, чтобы быстрооценить ситуацию. Бегство Карлотты можно было прикрыть, представить его какнормальный поступок, запланированный за несколько дней до этого, скажем, какпоездку в город за покупками.

Это означало, что миссис Эдриан нужно было сделать две вещи.Она должна найти Карлотту до того, как полиция начнет разыскивать гостью АртураКашинга, а еще нужно собрать чемодан дочери. По крайней мере, сумку с вещами наодну ночь, которая сняла бы с поспешного отъезда Карлотты подозрение в бегстве.

Миссис Эдриан влетела в спальню Карлотты, кинулась к шкафу ивнезапно остановилась в удивлении, заметив какое-то движение на кроватиКарлотты, освещенной лунной дорожкой, пробивающейся сквозь шторы.

Карлотта вскрикнула.

– Что такое, мамочка! Что случилось? – спросила она.

– Ты! – воскликнула миссис Эдриан.

Уже полностью проснувшись, Карлотта спокойно сказала:

– Естественно. А ты кого ожидала увидеть?

– Я… Ты давно уже дома?

– Боже мой, я не знаю. Уже порядком. А что?

– Машины нет в гараже.

– Я проколола колесо на полпути домой, поэтому оставиламашину и дошла пешком. А теперь, ради всего святого, не говори мне, что тыбеспокоилась, искала повсюду и…

– Карлотта, я никого не выслеживала.

– Я не говорила «выслеживала», мама, я сказала «искала».

– Ну это ведь одно и то же.

Карлотта сказала спокойно:

– Не будь старомодной, мама, и не надо защищаться. В концеконцов, думаю, нелегко для матери осознавать, что ее ребенок уже вырос.

Миссис Эдриан включила свет.

– У тебя… У тебя ничего не случилось, Карлотта?

– Дорогая, прошу, не будем сейчас об этом.

Миссис Эдриан подошла к стулу, на который дочь бросила своюяркую блузку. Мать взяла ее со стула, рассматривая разорванную ткань на груди.Карлотта вспыхнула:

– Мама, теперь-то ты выслеживаешь!

– Карлотта, я… я должна знать, что случилось.

– Хорошо, мамочка, ты сама об этом просишь… Я выросла. Уменя красивые формы, и мужчины это замечают. Они предпринимают кое-какие шаги,в этом их натура. Боюсь, нам не удастся изменить их. Разорванная блузка можетсама по себе быть ответом. Твоя материнская обеспокоенность была бы более кместу, если бы блузку не порвали.

– Я не об этом, Карлотта. Я хочу знать, что… что сделала ты.

Девушка ответила утомленно:

– Я сказала ему спокойно «нет» несколько раз. Я ясно далаему понять, что действительно не желаю быть с ним. Затем, когда он сталсерьезно настаивать, я показала ему хороший «свинг» и пошла домой.

– Ты дала ему пощечину?

– Черта с два, пощечину! – воскликнула Карлотта. – Я заехалаему правой в челюсть. Откровенно говоря, я ничего не имею против каких-то шаговсо стороны мужчин. Мне это нравится. Мне нравятся также мужчины, способныеоценить ответ «нет». Ладно, теперь ты достаточно осведомлена о моих личныхделах, нам нужно расстаться ненадолго и постараться немного поспать, хотя я недумаю, что мне это сейчас удастся.

Миссис Эдриан опустила руку в карман своего твидового пальтои спокойно сказала:

– Вот разбитая пудреница, которую ты оставила.

Голые ноги Карлотты мелькнули, когда она откинула одеяло испрыгнула с кровати, дотягиваясь до халата.

– Где ты это взяла?

– В коттедже Артура Кашинга.

Лицо Карлотты потеряло всякое выражение.

– Боже, мама, ты была там?

Миссис Эдриан кивнула.

Карлотта, сжав губы, произнесла:

– Извини, но все это заходит уже слишком далеко, даже дляматери.

– Так вот, – продолжала миссис Эдриан, – я обнаружила егосидящим в кресле на колесах с пулевым отверстием в груди, с твоей пудреницей наполу, с разбитым окном…

– Пулевое отверстие!

– Да.

– Ты хочешь сказать, что он…

– Да, он мертв.

– И что ты сделала?

– Я убрала все улики твоего присутствия там, по крайней мерея надеюсь.

– О господи! – воскликнула Карлотта. – Выключи этот свет, –скомандовала она. – Не будем же мы всем показывать, что мы не спим. Ложись комне на кровать и давай все обсудим.

Холодный дневной свет поднимался серым покрывалом надозером. Первый слабый просвет на небе обозначил изломанный силуэт гор наметаллическом серо-зеленом фоне.

Звонок у двери коттеджа миссис Эдриан неожиданно прозвенелдлинно и пронзительно.

Мать и дочь при свете карманного фонарика, закрытоголадонями, испуганно поглядели друг на друга.

– Это, наверное, полиция, Карлотта, – прошептала мать. – Ядумала… Я надеялась, что мы успеем собрать тебя и отправить. Ах, почему у насне оказалось еще немного времени!

– Черт бы побрал этот прокол, – ответила Карлотта. – Если быне это…

– Теперь запомни, – перебила миссис Эдриан. – Вы поругалисьс Артуром почти сразу же после ухода прислуги. Ты ушла домой, оставив егосидящим в кресле. Он даже не проводил тебя до двери. Он остался в угрюмомнастроении. Ты поехала на машине и проколола колесо, поэтому оставилаавтомобиль и пришла домой. Ты планировала поехать…

– Но, мамочка, – перебила Карлотта, – они уже здесь. Нелучше ли вести себя так, будто я не собиралась никуда ехать?

– Дорогая, ты забыла об упакованных чемоданах.

– Поставим их в чулан.

– Они могут сделать обыск.

Звонок продолжал настойчиво звонить.

– Только бы Харви ничего об этом не узнал, – прошепталаКарлотта.