– К сожалению, нет, – стараясь изобразить непонимание и печаль, вздохнула я. 

И она тоже вздохнула. Может быть, я себе придумываю, но сделала она это с облегчением. 

– Ничего страшного, девочка моя, я уверена, когда мы будем дома, память к тебе вернётся, – с улыбкой сказала женщина. Моя тётя, да. Елена Алексеевна. Наверное, у меня было к ней предвзятое отношение, но улыбка её показалась мне фальшивой. Никакой там уверенностью там даже не пахло. Радостью, кстати, тоже. 

– Да, конечно, – я старалась изобразить хотя бы неловкость, потому что понимала, что выгляжу едва ли не враждебно. 

– Я тебе тут фрукты принесла, сок, витамины весной необходимы, тем более тебе, – продолжала распыляться заботой она. – Ты выглядишь такой усталой, у тебя ничего не болит? – участливо поинтересовалась тётя. 

– Если не считать памяти, то я чувствую себя прекрасно, – я изо всех сил изображала бодрость. 

– Я бы осталась здесь с тобой, но Денис Сергеевич сказал, что должны придти из полиции, чтобы опросить меня по поводу случившегося, раз ты ничего не помнишь. И документы твои нужны, а я забыла из в спешке. Но я надеюсь, что завтра смогу забрать тебя домой, – сказала она, продолжая улыбаться. 

И тут я поняла, что до завтра у меня есть время, сегодня меня никто с ней не отправит. 

После этого получилась неловкая пауза. Мы обе пытались не смотреть друг другу в глаза и молчание затянулось.

– Ты, наверное, устала, – тётя натянула улыбку. – Не буду тебя больше утомлять, дорогая.

Я кивнула, не спеша её разубеждать. 

– Завтра увидимся, – сказала она и вышла из палаты. Следом за ней вышел и Денис Сергеевич, который был молчаливым свидетелем нашего с ней общения. 

Я так и не догадалась с ней попрощаться, потому что какое–то оцепенение овладело мною. Я так и просидела неизвестно сколько времени на кровати. Хотела обдумать всё, что произошло со вчерашнего дня, но мысли в голове никак не желали перестать скакать. В итоге они слиплись в вязкую субстанцию, разлепить которую у меня никак не получалось. Так и смотрела в одну точку, думая одновременно обо всём и не о чём. 

И состояние это никак не желало меня отпускать. А стоило только подумать о возвращение домой, всё становилось ещё хуже. Я ведь даже дом–то этот не помнила, не знала, что меня там ждёт. И, замучив совсем себя и свой бедный мозг, я уснула. 

И мне опять снился сон. Странный сон, чёткий и яркий. Во сне была женщина, которая была чем–то похожа на Елену Алексеевну, но это точно была не она. Эта смотрела на меня тёплым, любящим взглядом и мне совсем не хотелось от неё сбежать, я её не боялась. Я хотела быть с ней. Но её образ был достаточно размытым, она будто бы выскальзывала у меня из сознания. 

А ещё был парень. Я называла его Андреем, почему–то одет он был в полицейскую форму. Он стоял рядом с этой женщиной, а я попросила их забрать меня с собой. На мои просьбы женщина не обращала никакого внимания, лишь улыбалась, гладила меня по щеке и говорила, что стоит мне немного потерпеть, и всё будет хорошо, ведь есть ещё люди кроме неё и Андрея, которым я дорога, которые позаботятся обо мне. Стоит только набраться терпения. 

А Андрей смотрел на меня с таким сожалением, что даже во сне у меня по щекам катились слёзы, потому что я понимала, что и он не заберёт меня с собой. А я одета была в больничную сорочку, в которой и уснула. 

Теперь я вообще ничего не понимала, мысли так же продолжали путаться, но отчего–то мне стало намного спокойнее. 

Я решила поверить той женщине и набраться терпения. Во мне появилась надежда на то, что и правда где–то есть люди, которые действительно беспокоятся обо мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ За своими раздумьями я едва заметила, как в палату вошёл Денис Сергеевич. Он посмотрел на меня и чему–то улыбнулся.

– Вы очень хорошо выглядите, я рад, что вы выздоравливаете, – сказал он.

– Спасибо, я действительно чувствую себя намного лучше, – сказала я совершенно незнакомым мне тоном. Уверенным.

– Между прочим, сон тоже отличное лекарство, – произнёс Денис Сергеевич, но у меня создалось впечатление, что он ждал от меня ещё чего–то.

– А ещё важно, чтобы снилось что–то хорошее. Неплохо было бы ещё прогуляться, но время прогулок, наверное, уже закончилось, да? – спросила я, понимая, что далеко не все мои желания могут исполняться прямо здесь и сейчас.

– Думаю, это не так уж и сложно устроить, – тут же отозвался мой врач, так быстро, что я даже расстроиться не успела, и вышел в коридор.

После того самого сна у меня будто бы открылись глаза. Я так углубилась в свои проблемы, что не замечала заботы этого улыбчивого доктора.

Денис Сергеевич вернулся, держа в руках больничное стёганное пальто. Сам он уже надел поверх халата куртку. Пальто же он протянул мне.

– Вы только переобуйтесь в свои туфли и вот пальто наденьте, и мы можем идти, – сказал он, улыбнувшись, видимо, довольный тем, что смог легко исполнить мою просьбу. Я благодарно улыбнулась ответ, исполняя его указания.

Мы пошли на улицу, но выше не через главный выход, а через чёрный. Но это и понятно, ночь же уже. По дорожке мы направились в парк, где сели на ближайшую скамейку.

Погода была хорошая, тёплый ветерок дул не сильно. Я подняла голову вверх, всматриваясь в небо и впервые в своей новой жизни обрадовалась тому, что жива. Я ведь могла умереть, и тогда не осталось бы мне и таких маленьких радостей... Но я не сдамся теперь, я буду бороться за то, чтобы моя жизнь была и была она хорошей.

– Вы рады, что завтра отправитесь домой? – спросил Денис Сергеевич, возвращая меня в реальность.

– Может быть там у меня получиться что–то вспомнить, – неуверенно пожала плечами я. Вопрос по поводу радость я намеренно упустила, потому что момент был спокойный и говорить сейчас о том, что радости тут и следа нет, не хочется. 

– Мне казалось, вы будто бы ожили, после того, как у вас побывала тётя, –  сказал Денис Сергеевич, но его фраза будто бы осталась незавершенной, и я поняла, что он просто пытается выяснить причину моего хорошего настроения. 

Когда воспоминания о тёте вернулись ко мне на мгновение, я сама того не понимая вздрогнула.