– Ты сам–то с этой тёткой не разговаривал? – спросил Саня, к счастью, серьёзно воспринимая мои слова. 

– Конечно. Она мне рассказала, что Лизина мама умерла, когда той было четыре года, но не может же история такой давности травмировать её до такой степени, – рассуждал я вслух. 

– Мне у неё конкретно надо что–то узнать? И, вообще, тебе–то это зачем всё надо? – спросил он, насмешливо прищурившись. 

– Мутная эта Елена. И если этот сон был предупреждением, то страшно представить, что будет с Лизой, когда она всё вспомнит… Как он с этим все одна справится? – сказал я серьёзно, не обращая внимания на намёки друга. 

– М–да, – проникся Саня. – Тогда я завтра опрошу эту тётку, а потом мы с тобой встретимся и решил, что с этим дальше делать. По рукам? – быстро составил план ближайших действий Саня. 

– Спасибо, – поблагодарил я друга, пожал ему руку и вышел из машины, чтобы вернуться обратно в больницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На деле моя смена давно закончилась, просто я хотел лично проследить за выпиской Лизы, а потом и с Саней вот встретился. Теперь всякая работоспособность меня покинула. 

Немного подумав, я решил забрать машину со стоянки и съездить к родителям, пока они сами ко мне не приехали. Уже несколько недель я прикрываюсь работой и занятостью, но лучше самому показаться им на глаза и заверить лично, что со мной всё в порядке, пока они не решили сами разузнать, что у меня и как. 

Мама итак считает, что из–за моего противного характера, который мне достался от отца, я не понимаю, как “надо жить”. Поэтому она за мной “присматривает”. Отец, к счастью, отмалчивается в её присутствии, а я уже давно привык пропускать её нотации мимо ушей. Маман возомнила себя высшим обществом. По образования она была искусствоведом, видимо, картин с древней знатью обсмотрелась. И начала диктовать всем нам то, как себя нужно вести, когда ты такой весь растакой, мне вот Влада, моего старшего брата, вечно ставила в пример. Он бизнесмен, успешный, жена у него умница и красавица, сын прилежный, бла–бла–бла. Сложно представить столько блеска и мишуры даже в новогоднюю ночь. По мнению мамы Влад добился всего, чего должен добиться человек в жизни, а ведь он старше меня всего на четыре года. 

Естественно, то, что я стал врачом, ей не нравится. Она вечно говорит, что я ей с детства казался кровожадным, но её “израненному материнскому сердцу” достаточно и того, что я не стал киллером. Но на деле я просто не подчинялся её дурацким правилам. И друзья у меня не те, ибо родители их даже близко не принадлежали к хвалёному высшему обществу, и вот профессия тоже не угодила. 

Подъехав к трёхэтажному родительскому особняку, я морально настроился на встречу с предками. Машина отца была во дворе, значит он дома. 

Мама нашлась в гостиной. Заметив её, я натянуто улыбнулся и как можно более вежливо произнёс: 

– Привет, мам. Как у вас дела? Всё хорошо? 

Но глупо было с моей стороны ожидать того, что в этот раз обойдётся без претензий. 

– И тебе здравствуй, сын! У нас–то всё в порядке, а ты где пропадаешь? Не звонишь, не пишешь… А теперь как снег на голову явился! А если бы нас дома не было? – начала меня отчитывать она. 

– Ну, вы ведь дома, – улыбнулся я. – Правда много работы было, мам, я к вам прямо из больницы.

Мама вздохнула, посмотрела на меня как на самое неразумное существо на свете и спросила: 

– Чай будешь?

– Буду, только к отцу схожу, поздороваюсь. Он у себя? 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мама кивнула, и я отправился в кабинет отца. Постучавшись в дверь, я заглянул внутрь: 

– Привет, пап, – я зашёл в кабинет и сел в кресло напротив отца. 

– Привет, Денис, ты где пропадал? – он нахмурился, снимая очки. 

– Работы было много, – повинился я. Случай сложный. 

– Что за случай? – отец и правда часто интересовался моей работой, так что я предполагал, что его поверхностное объяснение не устроит. Да и таким образом он пытается выяснить, всё ли у меня в порядке. Если буду “путаться в показаниях” по поводу работы, значит, что–то скрываю. Давно отработанная схема. 

– Привезли девушку, она долго не приходила в себя, хотя травма пустяковая была, а когда очнулась, оказалось, что она потеряла память, – коротко рассказал я про Лизин случай. В подробности с тёткой, конечно, я вдаваться не собирался. 

– Ого, и память не вернулась? – с неподдельным интересом спросил отец. 

– Нет, это ведь не так быстро происходит, – усмехнулся я. 

Отец задумался. 

– Столько постоянно про это всё слышно, фильмов куча целая, а в реальности я ни разу не встречал человека, который потерял бы память, – сказал папа. 

Но тут зашла мама, и мы замолчали. 

– Чай скоро остынет, пойдёмте, – приказным тоном заявила она. 

Мы не смели ослушаться и покорно последовали за ней.

После чаепития с родителями, я, под предлогом занятости, отправился домой. Всё–таки для меня визит к ним больше обязательство, чем действительная радость. У них всё хорошо, это для меня важно, а общение не особо клеится, так что, я стараюсь сводить его к минимуму. 

***

По дороге домой я думал о словах отца о том, что в реальности случаи потери памяти очень и очень редки. Вспомнил о пациентке Геннадия Андреевича, которая потеряла память, узнав о смерти своего ребёнка и ударившись головой… Что же всё–таки такое случилось у Лизы, раз она так отреагировала? Что такого она узнала, что её мозгу пришлось скрыть от неё информацию, чтобы защитить психику?