Девушка–мастер приветливо улыбалась, пока укладывала мне волосы, от их окраски я вежливо отказалась.

После мы поехали в офис тёти Лены, так она мне сказала. У неё почти в центре города было риэлтерское агентство. Зашли в очень высокое и красивое здание, поднялись на лифте на восьмой этаж. Она предупредила, что это не на долго, завела меня в пустой зал, а сама ушла. Я минут двадцать сидела и рассматривала какие–то брошюрки с рекламой от фирмы и в этот момент я думала, что как же это современное агентство со стеклянными стенами и дверями контрастно отличается от той квартиры, где был наш дом, но лишних вопросов я всё равно старалась не задавать. Может быть я так оправдывала свою нерешительность, но хотела перед тем, как что–то делать, быть уверенной, что это точно поможет, даже если тётка насторожится.

Освободившись от дел, мы направились в бутик,

– Нельзя останавливаться на полпути, нужно сделать из тебя совершенство– заявила тётя Лена.

Обновили мне гардероб, и эти женские впечатления должны были меня радовать, если уж не сделать абсолютно счастливой. Конечно же я её поблагодарила, но ведь я не то, что не просила, но даже не очень понимала зачем мне это? Дальше была “Кожгалантерея”, из которой мы вышли с красивой, бежевой сумочкой тоже для меня. И к довершению всех положительных эмоций, мы купили торт, фрукты и шампанское. Я даже оживилась немного, подумала, что будет не плохой повод попросить показать фотографии.

Ближе к вечеру мы вернулись домой. Сидя за столом тишина затянулась.

– Ты раньше очень любила шоколадный торт, так хочется, чтобы ты поскорее вернулась ко мне, – послышалась фальшь в голосе, но я сделала вид, что не заметила.

– Я тоже этого очень хочу, – ответила я.

– Ты не подумай, я очень рада и тому, что ты жива и здорова, думаю это отличный тост, – поднимая бокал с шампанским сказала тётя Лена.

Я отпила немного из бокала, и пристально глядя на неё монотонно заговорила:

– Ещё в больнице меня не покидало чувство, что город чужой, к сожалению ощущения, это всё, что у меня пока есть, – я продолжала смотреть на тётку.

Она перестала улыбаться и казалось обдумывает, что мне сказать.

– Чувства тебя не обманывают, ещё даже года нет, как мы переехали в этот город, – видно было, что этот разговор ей не доставляет удовольствия.

Так значит, я хотя бы чувствую правильно.

– А где мы до этого жили? И почему переехали? – осмелела я, видимо от шампанского.

На этот раз тётя Лена встала из–за стола и начала ходить, а я напряглась решив, что вопросы были не те которые она ожидала.

Сказав название города, где мы жили раньше, она внимательно на меня посмотрела и не увидев никакой реакции продолжила:

– В феврале прошлого года, мой муж и твой дядя погиб в автокатастрофе, – она откровенно ждала от меня эмоций.

– И дяди у меня тоже получается нет, – обреченно проговорила я.

– Да, я думала, что пройдёт какое–то время и всё уляжется, но мы не смогли жить там, где всё напоминает об Илье, – тётка вошла в трагичную роль и видимо ждала аплодисментов, но чем больше я с ней общалась, тем сильнее убеждалась, что она постоянно врёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Слезами после этой истории даже и не пахло, слова её были слишком пафосными. Она ещё что–то начала рассказывать, так сказать для усиления эффекта, но я потеряла интерес и только делала вид, что слушаю.

Устав ждать, когда её красноречие иссякнет, подумала, что просмотр фотографий сможет сбить тётку с заданного курса.

– Тётя Лена, а может ты покажешь фотографии, я хочу посмотреть каким он был, какой была моя мама? – начала приводить я свой план в действия.

– Да, конечно, вот только бы их найти в одной из этих коробок, – на удивление она очень быстро переключилась.

– Хочешь я помогу? – и я с готовностью встала с дивана.

– Это было бы замечательно, а то у меня с этой работой вечно руки не доходят, – ни о чём тётке тоже нравилось поговорить.

Мы вытащили кучу вещей, на некоторые тётя Лена говорила типа: ”Вот она, а я обыскалась.”

Вытащив альбомы с фотографиями, мы сели на диван, и тётка начала показывать, – это твои бабушка с дедушкой, а тут мы с Ксюхой маленькие.

И только сейчас я поняла, что мою маму звали Ксенией. Вряд ли эта маленькая девочка могла вызвать во мне какие–то воспоминания, но я всё равно не могла отвести взгляд.

Потом перелистнули толстые альбомные листы несколько раз и вот тогда я её узнала! На меня со снимка почти двадцатилетней давности смотрела та молодая женщина, которая мне приснилась в больнице. Мой мозг сразу же заработал, как будто нашёл долгожданную зацепку. Мне пришлось остановить эту бурную деятельность и оставить на потом, чтобы тётя Лена ничего не заподозрила. На всякий случай я искала и того парня Андрея, который мне приснился вместе с мамой тогда, но никого даже похожего не увидела, а спрашивать у тёти Лены я не собиралась. Может быть, это был мой отец? Но как–то не по–отечески он на меня во сне смотрел.

Вечер наш, который был затеян в честь моего почти благополучного возвращения домой, закончился не так оптимистично, как начинался, зато мой мозг получил свой кусок торта в виде информации.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и пошли спать, но спать мне совсем не хотелось.

По тёткиному рассказу всё сходится, и мама мне приснилась утешая, что скоро всё будет хорошо, только надо набраться терпения, но все мамы так говорят.

На завтра я осталась дома, тётя Лена уехала на работу и сказала, что будет звонить.

Я старалась сосредоточиться на том, что узнала: родителей нет, дядя погиб, кто приснился в полицейской форме я не знала, зато узнала, что в больнице снилась мне мама – не густо надо признать.

В тёткиных ответах, как–то всё отшлифовано подозрительно и говорить она больше старается о том, что мне точно никак не поможет, как будто специально мне голову мусором забивает.

Шли дни, и я чтобы хоть чем–то себя занять, пыталась разобраться в компьютере. У тёти Лены всегда была повышенная занятость и меня это вполне устраивало.

В один из дней тётя Лена вернулась домой пораньше.