— Мне вернуться и все же отковырять у тебя шляпу на прощание? — не менее вежливо и обходительно ответила я.

Не стала ждать какой-либо реакции от привратника, наклонилась и, подхватив пискнувшего Шо на руки, смело шагнула вперед.

Ну, как смело… зажмурившись!

* * *

Смена декораций была мгновенной.

Я сразу взмокла и повела лопатками, ощущая, как по коже скользит капля пота. По лицу хлестнул обжигающе горячий ветер, а до ушей донеслись мученические стоны и злобные крики.

Не открывая глаз, я громко рассмеялась.

— Нет, дорогой повелитель кошмаров, фантазия у тебя хромает буквально на обе ноги!

Открыла глаза, готовясь узреть очередного красноголового и невинную жертву.

Открыла и… мигом захлопнула рот.

Палача не было.

Зато был самый натуральный классический ад. Сковородки с грешниками, котлы с грешниками и костры с грешниками. И много-много красных, волосатых и ни капли не сексуальных чертей с вилами. Все эти черти смотрели на меня с самыми удивленными выражениями на рогатых мордах.

Видимо, раньше только высокое начальство, являясь в ад, могло себе позволить тут поржать.

— Мила, — громким шепотом начал Шо.

— Да? — в том же тоне ответила я.

— Мне кажетша, у этих гошпод на наш какие-то планы, — Шо ткнул одной лапкой с маленьким блестящим копытцем в ближайшую к нам делегацию чертей.

Я посмотрела в указанную сторону.

Там стояла четверка плечистых чертей с вилами, навытяжку, как во время парада, а по центру — какой-то особо волосатый дядька с внушительными рогами и свитком в ручищах.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я.

— Трепещи, смертная! — дядька не изволил ответить любезностью на любезность.

— Мамочки… тлепещем! — фальцетом поделился с чертями Шо.

На нас посмотрели недоверчиво.

— Правда-правда! — искренне заверила я.

— Милена Лазарева, мы приветствуем вас в аду, — начал читать по бумажке дядька. — За все прижизненные грехи вы приговариваетесь к вечным мукам! Но, имея уважение к их количеству, нами было принято решение предоставить вам выбор. Сковородочку, костер или, может, котел предпочтете?

У меня отвисла челюсть.

— Че?

Увы, на большее меня, невзирая на журналистское образование, не хватило.

Дядька свернул свиток и почти дружелюбно проговорил:

— Померла ты, че.

— Да не может быть! — не поверила я, в шоке глядя сначала на чертей, а после — на библейскую панораму вокруг. — Я сплю!

— Ну вот во сне и померла.

— А что это за уважение к количеству грехов? — я судорожно пыталась припомнить, чем же так отличилась за недолгую жизнь. — Я ничего такого не делала!

— А вот не надо, — главный черт погрозил мне когтистым пальцем и снова вчитался в свиток. — У тебя тут полный набор!

— Какой еще набор?! Я же не воровала, не убивала, не…

Договорить не успела — рогатый возмущенно перебил:

— Как это не убивала?! Да на твоем счету массовый геноцид! Помнишь золотых рыбок в аквариуме, которых оставила на тебя тетушка Марго? А ее коллекционные орхидеи?

Я потупилась. С рыбками и цветами нехорошо получилось. Тетя Марго уехала на лето и попросила следить за аквариумом и растениями, но мне в то время было четырнадцать, и потому спустя недельку я отыскала множество более интересных и достойных моего внимания вещей. Лето, солнце, речка… Это все гораздо привлекательнее поездки на другой конец города во имя кормления рыбок и полива орхидей. Они такого обращения не выдержали и сдохли. Массово.

— Слушайте, но это же не то!

— А кто сказал, что мы рассматриваем лишь убиение человекоподобных? Все остальное тоже считается!

Я вспомнила уничтоженных на своем веку тараканов и загрустила еще больше.

— А воровство? Не было же такого!

— Все-е-е записано! Было! Вот. Пять лет — банка малинового варенья из холодильника тети Марго и килограмм шоколадных конфет. А также вымазанная на дверь красная помада. Да-а-а, натерпелась от тебя тетушка…

— Да вы издеваетесь, — совсем опешила я. — Тогда у нас все человечество грешники поголовно! Это неправильно!

— Мы не собираемся обсуждать с вами нашу политику, — черт надменно вздернул пятачок к багровым небесам. — Лучше располагайтесь. Вы у нас надолго. Страдать просим со смаком и достоверно, у нас завтра проверка от начальства… Кто-то пожаловался, что в аду нынче не мучения, а курорт.

Черт развернулся и повел рукой, показывая грядущее поле для страдальческой деятельности. Поблизости обнаружились свеженькая сковородочка на горячих углях, столбик с наваленным хворостом и котел, в котором как раз закипела вода.

— Сковородка — последняя модель, — гордо заявил дядька. — «Мучефаль»! С антипригарным покрытием и равномерным распределением жара!

— Слоган фирмы — «Тартар думает о вас»? — съехидничала я, начиная получать от этого цирка удовольствие. — А костер?

— Специально для вас березовые полешки завезли! Чтобы о родине напоминало.

— Какая прелесть! — почти прослезилась я. — А котел?

— Котел-мультиварка! Можно выставлять таймер и температуру! Вода — из озера Байкал!

— Я смотрю, вы заботитесь о своих лучших кадрах, — серьезно кивнула я, подходя поближе.

Дядька приосанился, важно погладил волосатое пузо и спросил:

— Правда нравится?

Я, злорадно усмехнувшись, протянула:

— Правда! Вот те крест!

Черти из караула вытаращились на меня как на пошляка в женском монастыре и нервно стиснули вилы.

— Попрошу не выражаться, — сухо проговорил главный черт. — Вы, как-никак, в аду.

— Я не только выражаться, я еще и знаки неприличные показывать умею! — радостно заверила рогатую общественность.

— Ну вот… К вам со всей черной душой, а вы?!

Черт картинно тряхнул рогами, швырнул мне в лицо свиток и удалился модельной походкой от бедра. Я в некотором шоке смотрела ему вослед.

— Хожя-я-яйка, — с обожанием в голосе протянул доселе молчавший Шо. — Какая же ты великолепная!

— Меня больше интересует, почему тут кошмар такой нетипичный, — прикусила губу я, машинально почесывая глазастика между ушами. — Странно это все… странно.

Над головой сверкнула молния, послышался раскат грома, а потом злой голос на грани процедил:

— В цир-р-рк все превратила. Но ничего…

Что именно «ничего» — уточнить не успела. Земля разверзлась, и я с криком полетела вниз.