— Что же все-таки случилось?

Митч Гудвин был сильным противником — журналистская въедливость сидела в нем крепко. Он привык доискиваться, выуживать, разведывать. Лучше покончить с этим побыстрее, сказать ему всю банальную правду.

— На другой день он сказал нашему хозяину, что у него из комнаты пропали деньги. Поскольку комнату убирала я, меня сделали козлом отпущения.

Митч чертыхнулся.

— Вас рассчитали из-за голословного утверждения этого подонка? Потому, что вы ему отказали?

— Его компания ведет дела с гостиницей, они не хотели потерять клиента.

— И вы готовы это так оставить? — Их взгляды встретились, и Эмили увидела, как его глаза стали темными и яростными, словно зимнее грозовое небо.

— Я понимаю, что должна что-то сделать. Я так и поступила бы, если бы не пришлось идти на конфликт. Но за последние месяцы, после того как огласили дедушкино завещание и его семья…

— Шанталь мне все рассказала. Мне страшно жаль, Эмили.

Она вздохнула и покачала головой.

— Я устала бороться.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он кивнул, словно бы с удовлетворением.

— Вот это я рад услышать.

Он прошелся по веранде, присел на корточки, так что на узких джинсах затрещали швы, и поднял одну из упакованных коробок. Когда он двинулся назад, она бросилась ему наперерез.

— Что вы делаете?

Он посмотрел на нее с откровенным вызовом.

— Так мы будем бороться и по этому поводу или все-таки нет?

— Да! — Эмили ухватилась за коробку, но он держал ее крепко. — Нет… — Она с тяжким вздохом опустила руки. — Я не знаю.

Было что-то крайне несерьезное, опереточное в том, чтобы мериться силами с мужчиной, который на девять дюймов выше и на сорок футов тяжелее. Тем более что она была одета в пижаму и халат. Эмили вскинула руку, чтобы убрать прядь волос за ухо, и перехватила его взгляд. Но смотрел он не на ее волосы. Вспыхнув, она запахнула халат и туже затянула пояс на талии. Митч воспользовался тем, что она отвлеклась, и потащил коробку к машине. Но когда вернулся за следующей, она снова преградила ему путь.

— Куда вы хотите отвезти мои вещи?

— К Шанталь.

— Подождите.

Естественно, он не обратил внимания на ее слова, как и подобало Митчу Гудвину, поглощенному работой. Тогда она положила руку ему на локоть. И на миг забыла обо всем, ощутив его крепкие мускулы, напружинившиеся от тяжелой ноши. И вспомнила, как уже дотрагивалась до него однажды, только тогда на нем не было мягкого шерстяного свитера…

Он кашлянул, и она отдернула руку.

— Меня нельзя вот так переместить, словно вещь, с места на место, — сказала она глухим от возмущения и зарождающейся паники голосом. Все было гораздо хуже, чем она себе представляла. Стоять так близко от него, дотрагиваться до него, вспоминать… — Ваша сестра хотя бы знает?

— Она пригласила вас сама.

Потому что Митч попросил ее об этом? Может быть… Гудвины, в отличие от ее семьи, где каждый был сам за себя, неизменно поддерживали друг друга. А может быть, Шанталь, которая была ее адвокатом с самого начала битвы за дедушкину собственность, пригласила ее и без всякой подсказки… Даже когда дело Эмили передали городскому юристу, Шанталь продолжала помогать ей. Но она недавно вышла замуж за Камерона Квейда и ждала своего первого ребенка. Молодая пара нуждается в уединении. Эмили покачала головой.

— Я не хотела бы стеснять их.

— Тогда где бы вы хотели поселиться? Есть же такое место… или вы хотите, чтобы я купил вам этот дом?

Она прочла в его глазах откровенный вызов. Он и пришел, чтобы предложить ей выбор — принять помощь от его сестры или от него самого.

Не опуская глаз, она посторонилась. Митч коротким кивком подтвердил, что вполне удовлетворен переговорами, и стал носить коробку за коробкой в грузовик. Чувствуя себя побежденной, Эмили хотела было присесть на верхнюю ступень крыльца, но передумала — чего доброго, он и ее подхватит, словно коробку, и закинет в свой грузовик.

Необходимо было одеться, да и вообще пора проверить, как там дела у Джошуа и Диггера.

Они носились по большому двору за дедушкиным домом, лохматый трехцветный пес и мальчик, чей смех парил высоко в воздухе, ясный, как зимнее солнце. Эмили захлестнула волна такой нежности, что закружилась голова. Она облокотилась о невысокую изгородь, положила подбородок на руки и позволила себе насладиться моментом.

Откуда он мог знать? Каким образом так безошибочно выбрал именно это время и этого светловолосого спутника? Она не могла устоять не только перед Джошуа, но и перед союзом этих двух мужчин — маленького и большого. Как легко капитулировать, клюнуть на выгоды надежного места со столь большим жалованьем. Уступить сладкому сознанию, что в ней нуждаются, что предпочли именно ее, некрасивую, неинтересную, не первой молодости. Вот только попав столь неосмотрительно в эту ловушку, Эмили вдруг ясно увидела всю неутешительную правду: она всего лишь няня и ей никогда не заменить красивую, блестящую, яркую Анабеллу.

Не следовало забывать и о той боли, которую она испытала, когда ее решительно отвергли. Она уже была в его постели, нагая и горящая желанием, а он… отвернулся от нее. Никогда и ни за что Эмили больше не подвергнется такому унижению.

Сзади послышались шаги Митча, приглушенные густой влажной травой. Он облокотился на изгородь рядом с ней, и они оба стали наблюдать, как Джошуа карабкается на старую покрышку, подвешенную на дереве в дальнем углу двора.

Под счастливый лай Диггера мальчик начал раскачиваться взад-вперед, взад-вперед.

— Точь-в-точь такие же качели, как у дяди Зайна, — прокричал Джошуа, которого это открытие привело в восторг. Эмили покосилась на Митча и уловила на его губах тень улыбки. Чувство радости и печали сдавило ей грудь. Она вспомнила, как Митч играл со своей старой собакой, еще до того, как Анабелла решила, что им необходимо сменить мебель и что у нее аллергия на собачью шерсть…

— Меня очень удивило, что вы отдали Мака Зайну.

Митч пожал плечами.

— Теперь они уже привязались друг к другу.

— Джошуа сбежал.

Какое-то мгновенье Эмили думала, что плохо расслышала его слова, сказанные самым обыденным голосом.

— Как сбежал?

— Из торгового центра. Он ходил туда с няней. — Митч прерывисто выдохнул.

— Когда? — Волнение стиснуло ей горло.

— Две недели назад. Его искали три часа.

— Это так не похоже на Джошуа. Зачем ему понадобилось сбегать?

Митч долго молчал, и Эмили уже решила, что он не хочет или не может ответить.

— Ему показалось, что он увидел вас в толпе. Няня звала его, но он продолжал бежать, и она потеряла его из виду.