эту машину по другим камерам? А то ведь уйдёт от ответственности нарушитель. Разумеется, Степан согласился с этим предложением. Ведь теперь у ГИБДД имелся железный повод для организации поиска. По дорогам гоняет машина с поддельными номерами, водитель нарушает правила, но остаётся безнаказанным. Надо вычислять его, брать, лишать прав…

В общем, попала белка в колесо. Степан попросил, чтобы потом его известили о результатах поиска, и отключился. Он уже возвращался в город, чтобы наведаться к ювелирам.

В Санкт-Петербурге он сунулся в первую приличную ювелирку, которая попалась на пути – салон «Пандора» на Невском проспекте. Посмеиваясь про себя над дурацким названием (в ящике Пандоры просто не может оказаться ничего приличного), он прошёл мимо витрин с драгоценностями и, остановившись около продавца, попросил показать ему, где сидит мастер, растягивающий кольца (он же обычно занимается ремонтом и скупкой ювелирных изделий). Пройдя в указанную дверь, Степан немножко помялся под изучающим взглядом пожилого носатого мастера, демонстрируя смущение, после чего признался, что нашёл на пляже камешек и подозревает, что это алмаз. Он стекло режет!

– Давайте свой камешек, посмотрим, что это за алмаз, – с усмешкой бросил ювелир, опуская на глаз монокуляр.

Буквально через несколько секунд его лицо изменилось, на нем проявился недетский интерес. Дальше он только делал вид, что рассматривает камень, а сам продумывал, как именно он будет разводить лоха.

– Вынужден вас разочаровать, – сказал мастер через некоторое время, отложив камень в сторону. – Это карбонадо.

– Не алмаз? – очень натурально удивился Степан. – Он же режет стекло!

– Карбонадо – это тоже алмаз, – заливался ювелир. – Но их не гранят. Этот камень сложен из десятков тысяч мельчайших алмазных крупинок, сцементировавшихся в единый конгломерат. При обработке они осыпаются, поэтому грани невозможно качественно отшлифовать. Бриллианты из карбонадо не делают. Из этого можно, например, брошку изготовить. Или кулон.

– А сколько он примерно стоит? – спросил Степан.

– Вообще, цены на качественные карбонадо составляют от ста пятидесяти до двухсот долларов за карат. По у вас он бракованный – видите этот скол?

– Карат – это сколько?

– Одна пятая грамма. Если хотите, я могу купить его у вас по сто двадцать долларов за карат, – ювелир положил алмаз на пластинку электронных весов. – Двадцать один и почти шесть десятых грамма. Округлим до двадцати одного и шести десятых. Итого, – он посчитал на калькуляторе, – сто восемь карат. Умножаем на сто двадцать, получается двенадцать тысяч девятьсот шестьдесят долларов. Вас устроит курс восемьдесят рублей за доллар?

– Конечно, устроит! – изобразил восторг Степан.

– Тогда в рублях это составит миллион тридцать шесть тысяч восемьсот рублей. Единственное, – немножко замялся ювелир. – Я бы не хотел оформлять эту покупку официально, с письменным договором, и проводить деньги через кассу салона. Вам ведь не хочется платить с этих денег налог государству?

– Я согласен! – выдохнул Степан.

– Тогда подождите, пожалуйста, в зале, я схожу за деньгами.

– А алмаз?!

– Держите ваш алмаз, пусть пока у вас в руках побудет. И не волнуйтесь так, сделка честная, я не собираюсь вас обманывать.

Ювелир сноровисто выпроводил Степана в зал, закрыл дверь на ключ и быстрым шагом направился к кабинету главного менеджера. Было видно, что у него дрожат руки. Пробыв за дверью не более двух минут, ювелир выглянул в зал и позвал Степана:

– Идите сюда! Вот ваши деньги – он указал на стол, где лежали две банковские упаковки пятитысячных купюр, стопка тысячных и восемьсот рублей сотенными бумажками. – Пакет нужен?

– Нет, спасибо, – отказался Степан, нервно пересчитывая тысячерублёвки.

– Давайте алмаз, – обратился к Степану главный менеджер, до этой поры молча стоявший в сторонке. Он был значительно моложе, почти ровесник Степана, и лицом владел значительно хуже. На нём невооружённым глазом просматривалось явное нетерпение. Крылья каплеобразного носа трепетали, воробьиный кончик побледнел и ещё более заострился. На лбу выступила испарина. Чувствовалось, что, несмотря на должность, он тут далеко не на первых ролях и, скорее всего, впервые участвует в негоции такого масштаба.

– Вот, пожалуйста. – Степан положил камень в его потную ладошку.

– Да, – подыграл главный менеджер ювелиру. – Вы были правы, неплохой кулончик получится.

При этом его голос подрагивал в такт бешено крутящимся в голове шестерёнкам плохо смазанного арифмометра, подсчитывающего величину причитающейся доли.

– Всё верно, – заявил Степан, успевший запихать банковские упаковки во внутренний карман и сложить в кошелёк остальные деньги. – Я пошёл?

– Да, идите, конечно, – великодушно разрешил главный менеджер, с трудом оторвавшись от разглядывания камня. – Если ещё найдёте – приносите.

– Всенепременнейше, – уверенно заявил Степан, покидая комнату с твёрдым убеждением, что никогда больше ничего не принесёт этим жуликам.

Выйдя из ювелирного салона, Степан прогулочным шагом профланировал по Невскому проспекту в сторону улочки, на которой оставил машину. Пару раз он останавливался около витрин, фиксируя в отражении ситуацию за спиной. Слежки не было. Конечно, что для этих ювелиров какой-то миллион рублей? Мелочь. А ему теперь думать, куда эту кучу деньжищ девать!

Можно, конечно, сменить машину, но его и «Элантра» вполне устраивала. Бегала резво, бензина кушала мало. Купить квартиру побольше? Можно, конечно, но какой смысл? Что он один будет в ней делать? Вот когда найдёт свою вторую половинку, тогда перед женитьбой можно будет и гнёздышко прикупить. А сейчас имеет смысл помочь сестре. Они с мужем никак на машину накопить не могут. А кредит брать не хотят, понимают, что отдавать придётся вдвое больше, чем брали.

Приехав домой, он поставил машину на стоянку и направился в торговый центр.

Купил бутылку «Асти Мондоро» для любящей сладкое сестры, пятизвёздный «Арарат» для мужчин, взял нарезки нескольких видов колбас и сыров, баночку дальневосточной икры, фруктов, конфет для детей и, разумеется, йогуртовый торт. После чего, позванивая бутылками в пакете, пошёл напрямик через сквер к родительскому дому, где теперь обитала семья его младшей сестры.

– Привет, Катя, – заявил он с порога. – Гостей принимаете?

– Знаешь же, что мы всегда тебе рады, – пискнула сестрёнка, чмокая его в щёку, – Проходи в комнату.

– Здорово! Что бутылками звенишь? – приветствовал его зять. – Повод есть?

– Есть, – подтвердил Степан. – Премию в банке дали. Вот, – обратился он к зашедшей следом сестре, ставя пакеты на диван. – Сервируй стол.

– Ничего себе, сколько вкусняшек набрал! Сегодня шикуем! – восклицала Катерина, рассматривая содержимое пакетов. – Сейчас всё сделаю, я быстро!

«Быстро» – у женщин понятие весьма растяжимое. Минут через сорок, когда Катя отварила картошку и нарезала огурцы с помидорами, все уселись за стол.

– И какой у нас повод? – спросила сестра, когда Степан наливал ей шампанское.

Придирчиво оглядев сервировку стола, Степан спросил:

– А блюдечко с голубой каёмочкой в этом доме есть?

– Есть.

– Принеси,