К середине XIX в. около пяти с половиной миллионов итальянцев составляли важную часть габсбургской мозаики. Это была значительная составляющая империи не только с количественной, но и с экономической и культурной точки зрения. Среди всех народов монархии австрийские немцы обнаруживали только среди итальянцев, кроме, разумеется, как в своей среде, настоящих представителей Kulturnation, т. е. нации с солидным историческим и культурным багажом. Но итальянское присутствие было вовсе не однородным, будучи распределенным по широкой территориальной полосе, которая извивалась с запада на восток, включая регионы с разными экономическими, социальными и демографическими характеристиками и судьбой.

Австро-Венгерская империя, 1867–1918 гг.

Исторические моменты, когда земли, населенные итальянским населением, стали частью многонациональной империи, были, в самом деле, разными. Австрийское Приморье с одной стороны, с Триестом, графством Торица и Градишкой и маркграфством Истрия, и регион Трентино с другой, на протяжении веков входили в зону влияния Габсбургов. Ломбардия же (Миланское и Мантуанское герцогства) перешла во владение Австрийского дома только в начале XVIII в. Этот переход произошел еще позднее для зоны Венето — упраздненной Венецианской республики — и для ее далматских владений, санкционированный только с Кампо-Формийским миром 1797 г. По этим причинам исторический опыт взаимодействия каждой итальянской земли с австрийской реальностью разнился, и разными были отношения, установившиеся между италоязычными окраинами и германским центром. Если в районах самой ранней принадлежности к империи установились прочные связи с Веной (не без напряженности, как мы увидим ниже), то этого нельзя было сказать о Венето, переданном Австрии как раз в тот момент, когда там усилилось итальянское национальное самосознание, а также и о Ломбардии, которая пережила, впрочем, золотой век реформ просвещенных монархов Марии-Терезии и Иосифа П[16].

Из пяти с половиной миллионов австрийских итальянцев пять миллионов проживали в Ломбардо-Венецианском королевстве, двуглавой институциональной реальности, порожденной в результате Венского конгресса с целью объединения под непосредственным контролем Габсбургов итальянских территорий с различными характеристиками[17]. Новое королевство простиралось на территории, представлявшей одну восьмую всех австрийских владений и имевшей преимущественно городской профиль: 12 из 19 крупнейших городов империи находились именно там. Ломбардия и Венето вместе с австрийскими герцогствами являлись единственными районами империи, где говорили только на одном лишь языке. Это был крупный остров лингвистического единообразия в большом многоэтническом море габсбургских владений. Но, исключая язык, различия между двумя районами были глубоки. Венето характеризовалось экономическим и политическим разрывом между роскошной Венецией и остальной, весьма бедной, территорией. Ломбардия, напротив, была одним из самых богатых регионов в империи, став поэтому объектом особого внимания со стороны австрийского правительства.

Увеличение налогового бремени, централизующие меры Вены, направленные на сокращение полномочий местного патрициата, и репрессивная политика, характерная для Реставрации — всё это вызывало недовольство у элиты Ломбардии и Венето. Австрия же сопротивлялась любым проявлениям, даже в сфере культуры, итальянского патриотизма. Политические волнения 1820–1821 гг. встретили репрессии Меттерниха и установление жесткого полицейского контроля: отныне любое намерение Вены придать прочное и широкое одобрение своему господству стало неосуществимым. 1848-й год и последующие репрессии австрийцев ознаменовали точку невозврата в процессе созревания национального самосознания итальянцев и либерально-конституционных требований — произошел окончательный разрыв между косной венской властью и передовым итальянским населением. Военно-политические события следующих пятнадцати лет привели к окончательной потере Ломбардии (в 1859 г, после войны Австрии против Пьемонта и Франции) и Венето (в 1866 г., после поражения от Пруссии и нового Итальянского королевства).

Другие земли, отмеченные итальянским присутствием и остававшиеся связанными с Веной даже после переломного момента 1866 г., имели различные исторические судьбы и государственные профили. Прежде всего, они не были полностью итальянскими территориями, а характеризовались типичным национальным многообразием Габсбургской монархии. Эти регионы имели более древние отношения с империей, непрерывно участвовали в ее политической и институциональной жизни, устанавливая также прочные связи в экономической и торговой сфере. Вновь созданное Ломбардо-Венецианское королевство управлялось непосредственно Веной в качестве провинции, лишенной форм самоуправления, в то время как земли, оставленные после 1866 г. Австрии, принадлежали автономным учреждениям различных королевств и земель (Lander) империи. Несмотря на централизующее давление после Венского конгресса, региональные автономии не отменились, даже на тех территориях, где проживало не говорящее по-немецки население. С помощью сеймов в Lander и связанных с ними политических представительств были выстроены отношения между периферией и столицей, часто противоречивые и неудовлетворительные, но всё же действующие в форме диалога и совместного управления общественными делами. Политические представители Трентино, восточного Фриули, Триеста и Истрии пребывали в русле политических и административных перипетий империи, участвуя в учредительных собраниях Франкфурта и Вены, в дискуссиях о реформах избирательной системы, об общей реорганизации институциональной структуры монархии и в целом в региональных и имперских парламентах. Напротив, ломбардцы и венецианцы никогда не разделяли с другими народами империи общий опыт парламентской жизни, и, когда в 1861 г. жители Венето получили возможность избрать своих представителей во вновь образованной Палате депутатов, они предпочли воздержаться, подчеркивая тем самым свое окончательное отделение от Вены.

В Австрийском Приморье и Трентино издавна существовало значительное привлечение местных представителей в административный аппарат габсбургского государства[18]. Большинство должностных лиц и государственных служащих, работавших в учреждениях на итальянских территориях, происходили из тех же регионов и зачастую даже не знали немецкого языка[19].