Мэй открыла глаза, ее кровать никогда не казалась настолько уютной, как в это утро. Она потянулась и позволила себе для начала высунуть одну ногу из-под одеяла. Ее, конечно, удивило, что мать позволила спать дольше обычного, и что Дункан прекратил хлопать дверьми, словно он единственный жилец дома. Отца неслышно, это понятно, он уже давно погнал овец на холмы, прихватив с собой собак. Кажется, сегодня день стирки. Мэйгрид высунула вторую ногу, чтобы заставить себя встать, тело казалось ватным и совсем не слушалось. Ничего, она еще полежит минуту, а потом возьмет себя в руки и пойдет помогать матери. Стирки набралась целая гора и придется тащить тюк к речке, чтобы как следует пробить одежду палкой, а затем прополоскать между камней, особенно одежду Дункана, который потеет как молодой бычок.

Лучи солнца светили так ярко, хорошо, если бы еще и грели, и вода с холмов успела насытиться солнцем. После стирки нужно будет отнести отцу обед, а вечером…

Мэйгрид резко села на кровати. Широкой, с мягкой периной и абсолютно чужой. Это не ее дом, он даже звучит и пахнет по-другому. Нет привычного треска досок на первом этаже, когда мать ходит по кухне, не голосят кошки, которые по весне становятся абсолютно дикими, не пахнет деревом или затопленным очагом.

Она вскрикнула и тут же зажала рот ладонью, вспомнив, что произошло вчера.

Мэй с трудом осознавала, что осталась жива. Еще хуже давалась мысль, что она никогда не вернется в Низину, не увидит мать, сестру, отца с братом или даже идиота Роя. Теперь неизвестно, что хуже: выйти за него замуж или стать собственностью дракона.

Из-за нервной дрожи, что била ее с момента, как мощные лапы схватили и унесли высоко в небо, она мало что запомнила: обрывки чужих слов, каменных коридоров, допрос, яркое пятно короля драконов и его слова насчет того, что новый хозяин для нее большее наказание, чем смерть. Она не помнила, как покинула замок, кажется, во время перелета потеряла сознание, а когда очнулась, то застала себя на тесной кухне, допивающей какую-то дрянь. Потом ее затолкали в одну из комнат, которую закрыли на ключ, и она провалилась снова в пустоту.

Сейчас Мейгрид чувствовала себя легче, дрожь не била, да и в обморок она не собиралась падать, даже ясность мыслей вернулась, не хотелось бить вилами никакого дракона, да и если подумать, стоило поступить как-то разумнее.

Мэй решила рассмотреть свою темницу во всех деталях, впрочем, это была вполне себе нормальная комната, с большим окном, как уже стало понятно, удобной кроватью, скромным камином, гардеробом, в котором очень аккуратно висело знакомое шерстяное платье, а внизу на полке стояли башмаки. Стены отделаны камнем и глиной, вот и все. Она выглянула в окно, чтобы разведать обстановку, оно выходило на улицу, та пустовала. Каменные мощеные дороги, напротив другое приземистое здание, с балкончиком, с металлическими перилами, а больше ничего и не видно. Мэйгрид стянула платье с вешалки, та громко лязгнула о деревянную стенку, но никто не отозвался на звук, дальше поторопилась, чтобы надеть его, затем башмаки. Она не знала, чего теперь ждать или делать. Даже если попытается сбежать из этого дома, то она совершенно не понимает, где она и куда идти, и главное, где ее… хозяин.

От этого слова передернуло. Мэй поджала нижнюю губу и решила все-таки выяснить, заперли ли ее в комнате, которая во вчерашней ночи казалась тесной коморкой или клеткой с металлическими прутьями.

Дверь оказалась не заперта, она легко поддалась на прикосновение к медной ручке.

Что ее ждет дальше? Жизнь в качестве прислуги? Это бы отличалось от жизни с Роем? Если, конечно, отец согласился на этот брак. Теперь вчерашний страх показался таким наивным, в конце концов, может быть, отец решил, что Мэйгрид сама сможет выбрать мужа.

Жаль, теперь она никогда не узнает об этом. Сердце сжалось от тоски, и Мэй выскользнула в темный коридор, который оказался тесным и коротким, кроме ее здесь было еще две двери, но она предпочла спуститься по лестнице, которая книзу расширялась деревянными ступенями, тем более что оттуда пахло чем-то вкусным.

Она сразу же попала на кухню, небольшую, совершенно неподходящую для замка или пещеры. Во всяком случае, до недавнего момента она считала, что драконы живут в пещерах, а теперь она, похоже, в каком-то замке в крыле для слуг? Интересно, тут есть люди, кроме нее?

Мэй застыла на последней ступеньке. На небольшой белобокой печке стояла чугунная сковорода, сквозь дыру в печи искрились языки пламени, сковорода стояла поодаль, уже снятая с огня. Яичница с беконом и зеленью. В животе заурчало, и Мэйгрид поняла, что она слишком голодна. Никого больше не наблюдалось, словно еду только что приготовили и вышли в другую комнату, она не знала, что делать, успела только облизнуть пересохшие губы и сглотнуть слюни, которыми заполнился рот. Подождала минуту-другую, прислушалась к тишине дома, затем все же спустилась с лестницы и подошла к сковороде.

За этим делом ее и застали. Она обернулась, испуганно ойкнула, ожидая увидеть перед собой толстенькую повариху в белом переднике или мелкого поваренка в высоком колпаке, или другую служку, кто нагрузит ее работой. Вместо этого взгляд уткнулся в широкую грудь, затянутую в черную рубашку и твидовую жилетку в тон с рядом золотых пуговиц. Она тут же изобразила подобие поклона, соображая, что, лучше сказать, как представится, но ее опередили:

— Голодна? — мужской голос прозвучал отстраненно и сдержанно.

Мэйгрид удивленно задрала голову и застыла на месте. Голову пришлось задрать еще выше, а для этого полностью распрямится, мужчина перед ней оказался высок, длинные ноги, обтянутые в кожаные штаны, высокие сапоги на манер охотничьих с отворотами выше колена, знакомая рубаха и жилет. Лицо… Конечно же, у него было лицо, но Мэй затруднялась, как его описать. На ее вкус мужчина уж слишком красив, неопределенного возраста от двадцати до тридцати лет, с подбородком, который будто кто-то стесал резким движением, широкие скулы и большие глаза, серые, с хищным разрезом, подчеркнутым бровями вразлет.

Конечно, она его узнала. Это он ее хозяин и тот, служение которому хуже, чем сама смерть.

— Простите, господин, — Мэй резко попятилась назад. — Я не знала, можно ли мне выходить из комнаты и вообще не знала, что от меня требуется. Прошу простить меня, если сделала что-то не так…

Он сделал резкий шаг вперед, и в первую секунду показалось, что для удара. Его рука так стремительно дернулась в ее сторону, что Мэй уже занесла ногу, чтобы сделать еще один шаг назад, но ее грубо перехватили и дернули вперед за ткань на талии. Теперь она знала, что у дракона горячие руки, свежее дыхание, а близи его глаза напоминают серебро.

— Там же печь, она горячая, — словно танцевальное па и поворот.

Мэй теперь стояла у грубо сколоченного стола и тяжело дышала от смущения, а дракон совершенно спокойно взял сковородку и деревянную подставку, а затем все это поставил на стол.

— Обед готов.