поздний вечер. Закрывшись в своей комнате,  с сильным волнением раскрыла таинственный  серый блокнот.

Прочитав всё,  узнала не только об убийстве Ивана Степановича, но ещё больше шокирована тем, что было сказано о моей семье. Я поняла, что пришло время действовать…

В нашем клубе каждую субботу проводились вечера отдыха. Со всех других деревень к нам на танцы собиралась молодёжь. Экзамены в школе успешно сданы. И я решила позволить себе – отдохнуть. Кроме того хотела  кое-что уточнить по записям из блокнота дяди Пети.

 За неделю до этого, в комоде, среди всякого тряпья нашла  бабушкино крепдешиновое платье. Из него, соседка Тоня помогла сшить мне симпатичную обновку. Туфли дала тётя Нина. Мы с Тоней пошли на танцы. У неё был мальчик, встретившись в клубе с ним, она оставила меня одну. Но я не скучала.

Когда объявили дамское танго, то осмелилась и пригласила  высокого парня. Он из города, а в нашей деревне гостил у родственников. Парень красивый и всем девчонкам очень нравился. Я заметила, что Юра мной заинтересовался. После танцев  вызвался  проводить.

Стоял летний тёплый вечер. Мы вышли из клуба и направились в сторону моего дома. Остановились возле кустов сирени. И тут неожиданно, Юра схватил меня за плечи, притянул к себе и поцеловал. Я возмутилась. Это мой первый поцелуй с парнем и тем более без моего согласия. Оттолкнув его, я  побежала. Он меня догнал, схватил за руку и со злостью прошипел:

– Чего ломаешься, как сдобный пряник? Сама же этого хотела.

– Ничего не хотела, пусти,– и старалась выдернуть свою руку из его руки. Но он  крепко держал. Не успела опомниться, как  завалил меня на землю и стал рвать  моё единственное красивое платье.

 Меня охватила  неописуемая злость и обида. «За кого он меня принимает?» – и тут же  укусила его за ухо, да так сильно, что наверно, ещё чуть– чуть и откусила бы. От неожиданности и боли, он закричал и ослабил  руки. Этого стало достаточно, чтобы я смогла вырваться. Убегая, громко прокричала:

– Убийца! Тебя уже ищет милиция! Я специально спровоцировала его. От страха, что про него всё стало известно, он должен был испугаться и сделать глупость. Это был мой козырный ход.

Мне бы убежать домой и сообщить взрослым, но я приняла другое решение. Пробежав до поворота улицы и завернув за угол, спряталась за кучей кирпича. Погони не слышно.

Прождав где – то с полчаса,  отправилась к дому убитого Ивана Степановича.

Три больших окна, выходившие на улицу, темны. Фонарей в деревне мало и все в основном на центральной усадьбе.

 Но мне помогала  огромная луна. Со двора слышался жуткий собачий вой, в нём звучало столько боли и тоски, что становилось не по себе. На воротах висела табличка «Осторожно, злая собака».

 Почуяв меня, огромная собака, перестав выть, залаяла. Цепь удерживала её. По соседству находилась хата, в ней жила одинокая старушка и собаки у неё не было.

Я решила: через её двор, по огородам, проникнуть к дому Ивана Степановича с тылу. Окно кухни выходило во внутренний двор и ярко светилось. Собака находилась в первом дворе. Невысокий забор с калиткой разделял два двора. До окна высоко и что делается в комнате, не видно.

У стены дома стояли небольшие ящики из-под картошки. Поставив пять ящиков,  друг на друга, я взобралась на них и осторожно заглянула. Прозрачная  тюлевая занавеска позволяла увидеть, что творилось внутри.

Юра ходил  по комнате и  курил. Видно, что он волновался. На его лице  явно  был выражен страх. А собака, почуяв моё вторжение на их территорию, громко лая, старалась сорваться с цепи. Я поняла, что Юра после моих слов в его адрес сильно напуган и не знал что предпринять. Это и требовалось выяснить. И мне надо было, как можно скорей отсюда убегать, и я поспешила.

Но подвели ящики.  Пошатнувшись, потеряла равновесие и с грохотом  повалилась на землю. Сильно не ушиблась, но нога подвернулась, и я не смогла быстро встать. В какую – то минуту почувствовала,  что меня схватили за воротник платья  и приподняли. Это был Юра.

– Не ожидал, что обнаглеешь и придёшь. Ну, я с тобой ещё разберусь, тварь!– выразил свою злость и поволок меня к подвалу. Я упиралась ногами. Воротник трещал по швам, но я уже не думала о своём платье.

Главное – вырваться из рук Юры. Но мне неудобно, он находился сзади, и зацепить или укусить его  не могла. В это время  собака громко  лая, со всей силы  рвалась с цепи.  Казалось, что ещё чуть – чуть и сорвётся.

В деревнях для хранения  продуктов, заготовленных впрок, используют в основном  погреба. Только у зажиточных крестьян добротные подвалы со ступеньками. Вот в такой подвал Юра закрыл меня.

– Посиди до утра, а я подумаю, что с тобой сделать, – угрожающе произнёс он и подтолкнул меня в спину.

Я не плакала, но было очень страшно. Радовало то, что свет не выключил. Под потолком горели две лампочки. Потирая ушибленную ногу, осмотрелась. Вдоль стен висели  полки, на которых стояли банки с компотами, огурцами, помидорами и вареньем. Моё сознание работало чётко. Я понимала, что мне грозит большая опасность, может, даже смерть. Этот человек, заметая следы, способен на зло.

Терять ему уже нечего. Сна не было ни в одном глазу, я усиленно думала и придумала. Сняла с полки две банки с яблочным повидлом. В деревянной  кадушке  нашла камень, который обычно кладут для гнёта, чтобы сок прикрывал капусту.

Приноровилась и отбила  верхушки у  банок. Начиная сверху  и до самого низа,  разлила по всем ступенькам. В небольшом ящике был песок, чтобы  не бросалось в глаза, присыпала песком. И последнее, что сделала, камнем  разбила лампочки и принялась ждать.

Видно Юре не спалось. Ещё солнце не взошло, как он, грохоча цепочкой и замком, открыл дверь.

Свет от лампочки над входной дверью, создавал полумрак. Щёлкнув несколько раз выключателем, Юра стал спускаться. Где – то на второй ступеньки, его ноги поскользнулись на повидле и разъехались в стороны. Матерясь, «на чём свет стоит», он полетел вниз.

А мне этого и надо. Я бросилась по ступенькам вверх. Чтобы ноги не  скользили,