– Но можно ведь не возвращаться по темноте вообще? – откровенно глядя мне в глаза, игриво и заманчиво улыбнулась Света. – Мы ведь уже достаточно взрослые люди. Кстати, а почему мы не выпили с вами на брудершафт? – снова спросила она. – Были бы сейчас на «ты». – И тут же предложила: – Может быть, выпьем для этого байкальской воды из ладоней друг друга?

– А разве для того, чтобы перейти на «ты» или поцеловаться, надо обязательно что-то пить? – поддержал я ее, как мне казалось, только игру.

– Необязательно, – ответила Света, вдруг крепко и порывисто обняв меня.

Нелепый этот и необязательный поцелуй, когда я даже ничего толком сообразить не успел, был тем не менее довольно продолжительным. И упоительным и сладостным настолько, что чувства, а точнее, инстинкты, казалось, уже стали преобладать над разумом. Может быть, еще и оттого, что на Светином месте я представил себе в сей миг Галину.

А потом почти без ауз, один поцелуй последовал за другим…

«Прямо пулеметная лента какая-то, – мелькнуло у меня в голове. И девушка, как будто чапаевская Анка-пулеметчица, всаживает и всаживает в цель одну пулю за другой длинной очередью»…

«К счастью, вместе с разумом самоирония все же не покинула меня», – успел подумать я. И уже некими остатками разума я обнаружил, что мои руки вольно блуждают под неведомо когда и кем расстегнутой кофточкой Светланы, чувствуя атласную гладкость ее кожи и упругость грудей. И сдерживаться нам обоим становилось все сложнее. Да еще на этом ночном, таком таинственном причале, облитом лунным загадочным светом, о который тихо ударялись байкальские волны и где мы были совсем одни. И нас никто, скорее всего, не мог видеть. Однако и я чувствовал это с какой-то горчинкой, чувства мои были раздвоены, точно змеиное жало. С одной стороны, я ощущал себя почти предателем, по отношению к Галине. А с другой стороны, чувствовал опьяняющий молодой восторг. Свой и Светланы…

Наверное, то же самое чувствовал в глубине души и молодой Санин из повести Тургенева «Вешние воды» в подобной ситуации по отношению в Джемме, которую любил, но тем не менее не сумел устоять перед натиском и порочным очарованием опытной в любовных делах светской львицы…

– Пойдем к тебе, – прерывисто дыша, проговорила Светлана.

– Нет, не сегодня, – едва не согласившись, ответил я, тоже переведя дыхание и будто бы слегка трезвея от этого охватившего нас обоюдного безумия.

– Почему не сегодня? – спросила Светлана, непонимающе взглянув на меня.

– Не хочу подвергать твою репутацию всеобщему осуждению. Ведь мы же почти не знакомы, – не нашелся я что ответить.

Хотя и понимал, что настоящая причина в ином. В Галине, по отношению к которой я чувствовал себя сейчас словно нашкодивший кот. А мы со Светланой и так уже провожались неоправданно долго. За это время можно было уже сто раз дойти до калитки, до которой Светлана намеревалась меня проводить, постоять возле нее и вернуться домой.

– Хорошо, – тоже успокаивая дыхание, как-то даже до обидного для меня равнодушно, проговорила Света. – Если дело только в этом, я завтра после твоей работы (во сколько, кстати, она у тебя заканчивается?) приду к тебе, и мы как следует пошалим. Ты не против, надеюсь, такого плана? И репутации моей это никак не повредит, поскольку ночевать я вернусь домой. Хотя о репутации своей я и сама вполне могу позаботиться.

Я ответил, что заканчиваю работу в шесть. И мы даже как-то поспешно, будто боясь натворить новых глупостей, расстались, зашагав от причала в разные стороны…

На следующий день я старался как можно дольше задержаться в лаборатории биостанции, надеясь на то, что наша встреча со Светланой, может быть, не состоится. А вспыхнувшая внезапно страсть уляжется сама собой. Одним словом, «все как-то рассосется».

Но, придя часам к шести вечера в свой балок (закрывающийся у меня снаружи на щепку, когда деревню покидали студенты и на моем краю крайне редко появлялись посторонние люди, да и местные тоже), я обнаружил его идеально прибранным. С полевыми цветами на столе у окна, стоящими в стеклянной трехлитровой банке, наполненной прозрачной водой.

В «кухоньке», за перегородкой, напротив входной двери, в проеме которой я невольно остановился, пораженный столь идеальной чистотой моего жилища, на газовой плите что-то шипело, и вкусно пахло едой. Судя по всему, на моей немалых размеров сковороде готовилась фасоль с тушенкой и луком. А еще пахло гренками.

– Привет! – выглянула из-за перегородки на звук открывшейся двери Светлана и снова скрылась за ней.

Через минуту, вынеся и поставив на стол в жилом отсеке на специальную деревянную подставку сковороду с едой и тарелку с гренками.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила она, обернувшись ко мне, все еще стоящему у входной двери, словно я пришел не к себе. – Не догадалась, перед тем как отправиться сюда, забежать в магазин и купить какого-нибудь вина. Кстати, раз уж ты… – Света безо всякого брудершафта легко перешла на «ты». Хотя, еще вчера мы были с ней на «вы». И мне, в связи с этим, припомнилась какая-то полузабытая песенка. В которой были, в том числе и такие слова: «Зачем мы перешли на «ты»? – так заботишься о моей репутации, – продолжила Света, – для всех прочих я отправилась на прогулку в падь Сенную. Поскольку мне внезапно захотелось побыть одной. А до этой пади, как ты знаешь, путь неблизкий. Так что часа три, как минимум, у нас с тобой в запасе есть.

– У меня только спирт, – запоздало ответил я Светлане, наконец-то сняв и повесив на вешалку у входной двери свою куртку и тоже пройдя в жилой отсек, подумывая при этом – не разуться ли мне, сняв кроссовки. Настолько чисто было кругом, с двумя нижними рундуками вдоль противоположных стен и двумя висячими над ними, как в вагоне дальнего следования полками, за ненадобностью откинутыми и закрепленными, и длинным столом между рундуками.

– Ну, что ж, буду как Маргарита из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», – блеснула Света своей начитанностью, поскольку в то время, в семидесятых годах прошлого, XX века, этот роман было трудно достать, – пить спирт. Может быть, это даже лучше. Крепкие напитки быстро отключают разум, лишая нас ложной стыдливости. А вы, кстати, сударь, – снова вдруг перешла она на «вы», – случайно не Мастер? Не пописываете на досуге роман?

– Я, Светочка, романы не пишу – я их делаю, – ответил я, стараясь попасть ей в тон.

Светины предположения насчет спирта, в чем мы вскоре убедились, оказались верными. И помнится, что, расслабленный после вкусной