– Поймали, Гарольд.

– Хорошо. Скачайте сюда.

Он поправил подушки. Включился звездный свод. Над гардеробом поплыл Золотой Полумесяц, колыбель тысячи новорожденных звезд. Слева от него нисходили в бесконечность огромные стены тумана. Могол, маленькая тусклая звезда класса Солнца, был достаточно близко, чтобы осветить часы. А через центр комнаты проходил длинный рукав Млечного Пути.

– Пять секунд, – оповестил механический голос.

Гарольд повыше приподнялся на подушках и наблюдал, как над его гардеробом появляется ослепительный свет.

Это походило на Новую. Вело себя как Новая. Но было чем-то другим.

Он просмотрел запись еще несколько раз, прежде чем выключить. Объект поймали в самом начале. Если он поведет себя так же, как и другие, свет продержится шестьдесят один день и только тогда погаснет.

* * *

Из его окна огни памятника Вашингтону казались далеким пятном. Отель «Белый орел», обычно яркий маяк в ночи, был проглочен несвоевременным туманом.

Гарольд сидел тихо, отдавшись на волю волны чистого наслаждения. Он был причастен к одной из величайших тайн своего времени, понятия не имел, что происходит, подозревал, что не получит разумного объяснения до конца жизни. И не мог быть счастливее. Похоже, Вселенной хватало лукавства, чтобы заставить всех строить предположения. Как и должно было быть.

Продвигать программу «Метеоролог» начали пятнадцать лет назад. Идея заключалась в использовании сверхсветовых двигателей для доставки автоматических наблюдательных модулей в стратегические точки. Программу представляли как средство наблюдения за Омегами, распознавания их природы и, возможно, обнаружения способов борьбы с ними. Пятнадцать лет назад это было очень важно. Облака считались тогда сравнительной новостью. Известие, что одно из них направляется к Земле, хотя не доберется до нее приблизительно еще девятьсот лет, до смерти напугало широкую общественность. Но с тех пор этот страх давно прошел.

Технология вечно оказывалась не на высоте, программу сочли дорогой, для сброса модулей требовались сверхсветовики. Потом несказанно повезло: обнаружение чужого звездолета в созвездии Близнецов несколько лет назад обеспечило новую технологию – способ строить компактные, автономные сверхсветовые двигатели и устанавливать их на модулях с наблюдательной аппаратурой. Нажми кнопку – и «Метеоролог» отправится в путь.

В пути он был долго, но, в конце концов, при деле.

Месяц назад первый «Метеоролог» прибыл в окрестности М68, шарового звездного скопления в тридцати одной тысяче световых лет от Земли. С тех пор несколько дюжин аппаратов развернули паруса и включили свои телескопические камеры, сенсоры и сверхсветовые передатчики. Еще больше аппаратов было в пути к сотням мест наблюдения.

Пришли первые снимки, и в Академии откупорили шампанское. Сильвия Вирджил, руководитель миссиями, напилась, и ей стало плохо. Но в ту ночь никто не обратил на это внимания. Все столпились, глядя на небо со множеством пылевых туманностей, этаких огромных стен, гигантских звездных яслей, которые возвела вечность, зловещих, варварских, угрожающих, очерченных случайными пятнами света, вроде памятника Вашингтону и «Белого орла». Ширина «стен», конечно же, составляла тысячи световых лет. Люди видели все это глазами «Метеоролога». «Скоро, – сказал себе Гарольд, – то же будет повсюду».

Большинство коллег Тьюксбери заранее выказывали равнодушие к ожидаемым результатам. В то время они думали, что поняли все, знают, как формируются галактики, вникли в жизненный цикл звезд, постигли общую природу чудовищ, таящихся в темных глубинах между звездами. А получили чертика из табакерки.

Первая фаза проекта «Метеоролог» подразумевала одновременный запуск шестисот с лишним зондов. Все они прибудут на свои позиции, и Академия получит зону наблюдения, начинающуюся в двух тысячах световых лет от ядра и тянущуюся вплоть до края Галактики, от эты Карины до Лагуны, от Кольцевой туманности до скопления М15. Они измерят температуру пылевых облаков и туманностей, отследят гравитационные аномалии и обеспечат съемку контролируемого хаоса вокруг сверхмассивной черной дыры в центре галактики. Если повезет, все это случится еще при жизни Гарольда.

В действительности сюрпризов оказалось несколько, от черных выбросов до галактического ветра. Но самой большой аномалией была псевдо-Новая. За спиной Гарольда сотрудники уже начали называть тьюками эти звездоподобные взрывы, гигантские выбросы энергии в местах, где не было звезд. И находящееся почти на одной линии. Не совсем, но почти. От этого у него волосы вставали дыбом.

Нечего было и пытаться снова заснуть. Гарольд выпутался из простыней, побрел на кухню, вытащил два ломтя деревенского хлеба и шлепнул на них клубничного джема. Одна из его многих запретных радостей.

Вспышки, хотя и слабее Новых, были достаточно мощными, чтобы их заметили за десятки тысяч световых лет. Вероятно, они происходили где-то в районе Туманности Андромеды, далеко, и слава богу. Необъяснимые взрывы такой силы беспокоили.

Свет четырех из них достигнет Земли в конце тысячелетия. Они будут видны в Южном полушарии, где сверкнут на небе в Весах и Скорпионе, не совсем на одной линии. Но близко к тому.

Для Присциллы Хатчинс это была вторая должность в бюрократическом аппарате Академии. Она прослужила два года начальником службы перевозок, заскучала, вернулась в пилоты, вышла замуж и приняла заманчивое предложение – стать заместителем руководителя миссиями. Наконец-то она с удовольствием распрощалась со сверхсветовиками, долгими путешествиями, кораблями с их виртуальными пляжами, виртуальными горными ландшафтами и виртуальным всем-всем-всем. И океаны, и бризы, и песок теперь были реальны. У Присциллы были любящий муж, дочь, дом в пригороде, и жизнь казалась прекрасной.

Но Сильвия Вирджил собралась на высокооплачиваемую должность в частную фирму. Она уже практически ушла, и Хатч назначили и. о. руководителя миссиями. С намеком на скорую отмену приставки.

Однако вид сверху оказался сложнее, чем она ожидала. Дни, когда Хатч принимала решения, которые ни на что не влияли, тратила бесчисленные часы, оттачивая формулировки для протокола, присутствовала на конференциях, проводимых в заведениях с удобными площадками для гольфа, изучала полевые отчеты и уходила на необычайно долгие обеденные перерывы, внезапно закончились.

Теперь Хатч отвечала за координацию деятельности всех судов Академии, назначала пилотов и определяла, каких пассажиров им перевозить. На первый взгляд, ничего сложного. В прежние времена, когда профессор Хоскинсон желал выпихнуть доктора О’Лири из полета к Пиннаклу, Хатч просто передавала вопрос дальше, предоставляя Сильвии сделать звонок. Теперь она исправно попадала в гущу любой «драчки из-за жрачки» и обнаружила, что большинство просителей обладает значительным самомнением и не гнушается использовать любые рычаги, какие ухитрится найти. Поскольку в своих областях они все-таки были важными персонами, давление, которое они могли оказать, было существенным.