Парень с недоверием уставился на нее, потоптался на месте и все же спросил, отводя взгляд в сторону:

— А вы сказали ей, кто пришел?

— Конечно сказала, — пожала плечами Вероника Федотовна.

— Странно, — пришла очередь удивиться Колесникову.

— Сами разбирайтесь, — ответила женщина и подняла с земли тяпку.

Непонятно для чего Виктор вытер подошвы ботинок о траву, хотел еще что-то спросить и уже даже раскрыл для этого рот, но вдруг передумал и побрел в сторону калитки. Первый раз девушка не стала разговаривать с ним и даже не вышла, чтобы объяснить причину.

Задетое самолюбие разыгралось не на шутку и не давало покоя. В конце концов парень решил объясниться с Мироновой во что бы то ни стало и стал наведываться к ней ежедневно. Но всякий раз удавалось лишь перекинуться несколькими фразами с Вероникой Федотовной, которая упорно не вызывала дочь.

А Лена заболела и слегла в постель. Возможно, сказалось то, что она промокла в то памятное утро, потому что уже к вечеру поднялась высокая температура.

Мать одна управлялась с хозяйством и лечила дочь подручными средствами: настоями на травах, медом и картофельным паром. Дней через пять температура спала почти до нормы…

Колесниковы жили в противоположной стороне села.

Виктор проснулся этим утром очень рано, едва забрезжил рассвет, и долго лежал в своей комнате с открытыми глазами, изучая на потолке тень от веток яблони, которая росла перед его окном. Когда же это занятие ему надоело, он поднялся с постели, надел спортивные брюки и вышел во двор. На деревянной скамейке лежали отцовские сигареты «Прима» и коробок спичек. Виктор нерешительно извлек одну сигарету из пачки и прикурил. Первая же затяжка вызвала бурный кашель и тошнотворное головокружение.

— Что отец хорошего находит в курении? — произнес он вслух, бросив сигарету на землю и яростно затоптав ее.

— Не спится? — поинтересовалась мать, которая вышла выгонять корову.

— Какой тут сон. Тебе помочь?

— Сама управлюсь. Твое дело к институту готовиться, — сказала мать. — Отец даже во сне тебя агрономом видит, — улыбнулась она сыну сквозь зевоту. — Почитай, уже два десятка лет в шесть утра встаю, а все привыкнуть не могу.

— Продала бы ты эту корову, — посоветовал Виктор.

— Нельзя, она наша кормилица, — возразила женщина.

— Какая там кормилица, — не согласился парень. — На ее содержание больше уходит, чем покупать молоко в магазине.

— Иди спать, — отмахнулась от него мать и скрылась в коровнике, откуда тут же раздались мычание и ее ласковый голос: — Буренушка, милая ты моя, успокойся. Выпущу, выпущу тебя сейчас.

Парень усмехнулся и вернулся в свою комнату. Он во многом не соглашался с родителями и меньше всего мечтал вернуться после института в село. Захолустье, как он называл поселок, его не прельщало. Он больше задумывался о городской карьере, частенько представляя себя в роли крупного чиновника, причем немалую роль уделял обстановке большого кабинета.

Спать совершенно не хотелось. Виктор сел в кресло и начал думать о Мироновой.

«Что-то произошло, — закрутились мысли. — На выпускном она пялилась на меня влюбленными глазами, а на следующий день уже видеть не захотела».

Он не испытывал по отношению к Лене пылких чувств, просто его привлекла ее броская внешность на выпускном вечере. А после того, как девушка его отвергла, взыграло мужское самолюбие, которое помимо воли подталкивало добиться благосклонности Мироновой. Про Щукину он и думать забыл.

Виктор мимолетно взглянул на будильник, который стоял на прикроватной тумбочке, и машинально отметил время — семь часов сорок две минуты. Сидеть без дела он больше не мог, а чем занять себя в столь ранний час, не знал, поэтому надумал прогуляться. Накидывая спортивную куртку, случайно натолкнулся на перочинный ножик, который лежал рядом с будильником. Не понимая зачем, он сунул его в карман и вышел из комнаты.

По грунтовой дорожке Виктор дошел до центральной, асфальтированной дороги. Увидев впереди пустую консервную банку, он с силой пнул ее. Та со звонким металлическим звуком покатилась вдоль дороги. Так, следуя за консервной банкой, он добрался до школы. Серое четырехэтажное здание вызвало у него воспоминание о недавнем прошлом, и он свернул в школьный двор. Срезав тонкую кленовую ветку, расположился на лавочке и, очистив ветку от листьев, принялся вырезать на ней замысловатые узоры. Именно за этим занятием и застала его Наташа Щукина.

Заряженная оптимизмом договоренности с подругой, Наташа дня три старалась не вспоминать о Колесникове. Но на четвертую ночь он ей приснился. Виктор вместе с Мироновой насмехался над ней.

«Как ловко я тебя обвела вокруг пальца! — Лена сидела на коленях у парня и весело смеялась. — А ты, дурочка, поверила».

Виктор прикрыл рот рукой и, казалось, с трудом сдерживал смех.

Девушка проснулась в холодном поту и спустила ноги с кровати.

«Почему я должна ей верить?» — мелькнула предательская мысль. И с этого момента она уже не могла не думать о потерянной любви. Несколько раз порывалась пойти и объясниться с Виктором, но сдерживала мимолетные порывы. Однако ревность не давала покоя, пропали аппетит и сон.

Промучившись еще пару дней, Щукина решила проследить, не встречаются ли они. Она несколько раз наблюдала за тем, как Колесников навещал Мироновых. Несмотря на то, что Лена отказывалась встретиться с ним, подозрение не уменьшалось, а ревность не остывала. Не давала покоя мысль, что Виктор бросил ее.

…Этим утром Наташа тоже проснулась рано. Если можно назвать сном минутное забытье. В замкнутом пространстве собственной комнаты оставаться было просто невыносимо, и она, тихонько одевшись и приоткрыв створки окна, выскочила на улицу.

Девушка, погрузившись в собственные невеселые мысли, даже не заметила, сколько времени и где скиталась, очнулась лишь в школьном дворе и совершенно неожиданно увидела Колесникова.

Она тихонько приблизилась к парню, опустилась перед ним на корточки и позвала:

— Витя!

Тот только теперь заметил девушку.

— Наташка? — только и смог произнести он одними губами.

— Я. — И щеки ее залил румянец. — Ты почему здесь один?

— А с кем, по-твоему, я должен здесь быть? — буркнул он. Присутствие Щукиной ему явно не понравилось.

От обиды девушка вспыхнула.

— Хотя бы с Мироновой.

В ее интонации слышался вызов.

— Нужен я ей!

— Неужели отвергла?

Девушка, казалось, насмехалась над ним.

— Не твое дело, — сказал Виктор пренебрежительно. — Оставь меня в покое.

Наташа испугалась, что он ее прогонит, и изменила тон.