Когда я был в KoЯn, у одного из наших охранников был друг, который приходил на наши шоу в Аризоне и приносил парням травку. Он был харизматичным, и все его любили. После того как я ушел из группы, СМИ взорвались. Все хотели услышать о метамфетаминовом рокере, который отказался от многомиллионной карьеры, чтобы следовать за Иисусом и проводить время с дочкой. Видимо, эти репортажи увидел и тот самый торговец травкой, потому что однажды он позвонил мне и сказал, что слышал о моей истории и что он тоже христианин.

«Христианский торговец травой? Ничего себе! Наверное, он больше не торгует», – подумал я.

Он рассказал мне о своем друге Эдгаре, который владел парой кино- и звукозаписывающих студий в Финиксе и Бербанке и тоже не так давно стал христианином. Поскольку у нас было так много общего, торговец «святой травкой» настоял, чтобы я встретился с его другом. Я согласился.

Оказалось, что у нас с Эдгаром действительно много общего. У него было тяжелое детство, а уже в 20 с небольшим он примкнул к бандитской группировке. Иисус спас его на несколько лет раньше, чем меня. Вскоре мы начали тусоваться в его студии в Бербанке и вместе ходить в разные церкви в округе Лос-Анджелес/Ориндж.

Мне нравился Эдгар. Умный, представительный, энергичный, харизматичный и, казалось, искренне помогающий людям, которые хотят найти свое призвание в жизни. И тем не менее чем больше я узнавал его, тем больше я ощущал, что с ним что-то не так. Казалось, что в нем живут две разных личности. Скромный парень и коварный бизнесмен. Впрочем, понял я это гораздо позже. Но, знаете, однажды я отправился в Израиль, одетый как Иисус, с бородой и в развевающемся белом одеянии. А в другой раз я поехал тусоваться с кучкой каннибалов в Индию. Так кто я такой, чтобы его судить?

Как раз в то время, когда я хотел начать все сначала с Джиннеей, мы с Эдгаром решили, что лучший вариант для меня – это переехать в Финикс и присоединиться к нему и нескольким другим музыкантам. Несмотря на то что с этим человеком было что-то не так, мне нравилась мысль о том, что я могу заниматься музыкой, будучи дома с Джиннеей по вечерам и в выходные. Лучшее из обоих миров.

Я начал писать песни для своего первого сольного альбома, как только ушел из KoЯn, но общался с Эдгаром и его друзьями в Финиксе, и моя производительность увеличилась.

Найти свой стиль оказалось несложно. Я знал, что хочу создавать музыку, которая звучала бы так же, как KoЯn, но я хотел, чтобы она при этом была более духовной и возвышенной. Я хотел сохранить наш фирменный «грязный» звук гитар, но без агрессии, чтобы песни стали более мелодичными и легкими. К текстам требование было одно: честность. Они должны были рассказывать о моей жизни, боли и депрессии. И конечно, о роли Бога в моем освобождении от тяжкого груза, который я носил с собой столько лет.

Одновременно в студии Эдгара шла работа над несколькими проектами: моим и двумя другими. Эдгар был самым главным, но у него был и наемный персонал – инженеры Фернандо и Родриго и другие ребята. Были там и еще артисты, все вместе мы были чем-то вроде христианской музыкальной коммуны.

Самое смешное, что мы говорили, что мы «секта», а Эдгар – наш «духовный лидер». Я до сих пор в шутку так нас называю

Эдгар проделал огромную работу, убедив всех, что он приведет нас к большому успеху со всеми нашими различными проектами. Он встречался с разными людьми и пылко убеждал их доверить ему управление их проектами, будь то музыка, фильмы, продовольственные магазины – что угодно. Говорил, что его ведет Бог. Многие музыканты, как и я, верили ему и готовы были пойти за ним куда угодно. Что я и сделал.

Вот показательный пример: однажды несколько человек из Хорватии пришли в киностудию Эдгара, чтобы поговорить о возможном партнерстве. Они владели огромными, но неприбыльными киностудиями на родине и искали американских партнеров со связями в Голливуде, чтобы вытащить свой бизнес из кризиса. Как они вышли на Эдгара, я не знаю, но, как только он применил свое обаяние, они попались на крючок. Как и я. Прежде чем кто-либо из нас узнал, что произошло, Эдгар договорился, чтобы мы вдвоем полетели в Хорватию, чтобы взглянуть на их студии и завершить сделку.

С одной стороны, я был в восторге. Эдгар договорился использовать их студии для моей первой «сольной» фотосессии. Фотографии в том числе нужны были для отправки лейблам звукозаписи. Так я надеялся получить контракт на запись первого авторского альбома. Это также означало, что меня не будет дома около недели. О, это чувство вины!

Мне не нравилась мысль снова оставить Джиннею одну, особенно сейчас, ведь мы недавно переехали. Оправдание нашлось быстро: всего несколько дней, а не недель, как раньше. У меня была уважительная причина – желание начать сольную карьеру, и Эдгар заверил меня, что предстоящая поездка для этого жизненно необходима.

Поэтому вечером после ужина я позвал Джиннею в гостиную, чтобы сообщить ей новость.

Боже, стоило, наверное, купить ей щенка.

– Джиннея, подойди. Я хочу тебе кое-что сказать!

– Иду, – ее голос разнесся по коридору. Затем она пробежала через комнату и плюхнулась на диван. – Что?

– Джиннея, мне нужно уехать по делам примерно на неделю, сделать фотографии для моего нового альбома, – я затаил дыхание и приготовился к худшему.

– Ладно. Теперь я могу пойти поиграть?

Подождите. Что?

Вот и все, я попросил друга приглядывать за Джиннеей, а сам отправился в Хорватию. Это было невероятно. Хорватия была совершенно прекрасна. Когда мы приехали, шел снег, и лес, который мы проезжали по дороге в студии, был им укрыт. Абсолютная Нарния. Зайдя в студию, я был в шоке – они подготовили кучу шмоток на выбор, несколько комнат одежды! Все это осталось со времен, когда местная киностудия процветала.

В день фотосессии Эдгар привел с собой около 20 хорватских детей и нарядил их в самую потрепанную на свете одежду. Моя идея состояла в том, чтобы открыть свою душу страдающей молодежи мира – гонимой, отвергнутой, вроде детей на обложке альбома Untouchables группы KoЯn. Как и у всего, что я впоследствии буду делать с Эдгаром, результат был так себе. Хуже всего было то, что я стоял полуголый, а вокруг меня толпились дети. Не знаю, о чем мы только думали.

К счастью, мы сделали несколько обычных фотографий, которые в итоге смогли использовать в работе, не все было так плохо. Правда, хорватские парни от партнерства отказались. Ну и ладно. Полагаю, живи – делай кучу жутких фотографий с обнищавшими хорватскими детишками – и учись. Впрочем, Эдгара это, похоже, не слишком расстроило. Он сказал, что Бог закрывает одну дверь, чтобы открылась другая. Для меня? А мне просто не терпелось вернуться домой к Джиннее.