– Люди верят в Ардена. Знаешь, это будет непросто вытряхнуть…

Алаис пожала плечами. Вот уж о чем она не думала и не собиралась. Люди верят? Ну-ну…

Сколько уж веков как насадили христианство на Руси? И как?

Если поскрести любого человека, язычник в нем обнаружится не глядя. Колядки, масленица, день поминовения предков, Ярилин день, а аналоги им – святки, та же масленица, пасха, вознесение господне… Христиане просто насаждали свои праздники по старым языческим датам. Да и обряды похожи, если как следует покопаться.

– Вера, которую насаждают… она приживается. Но может так же легко погибнуть от первых заморозков. Меня больше волнует другое. Допустим, что ты или я… тебе этот трон нужен?

– Нет.

И все же что-то такое мелькнуло в глазах Луиса. Алаис покачала головой.

– Зря ты это. Допустим, ты вернешь себе Лаис, а дальше-то что?

– Жить. Править своими владениями…

– Если тебя признают. Если не разразится очередная война, жертвами которой падут твои близкие. Кто бы ни поставил нынешних герцогов на их места, люди привыкли… примут ли они твою династию?

Луис подумал пару минут.

– Что тогда? Оставить все как есть?

– Не знаю. Просто не рубить сплеча. Может, надо договариваться, а не требовать… не знаю. Надо посмотреть, кто там сейчас ходит в герцогах.

Луис неопределенно пожал плечами.

– А что ты будешь делать с мужем?

– Не знаю, – Алаис пожала плечами. – Убить пока нельзя, я не удержу герцогство одна. А являться к нему тоже…

– Ты можешь выйти замуж еще раз.

Но произнося эти слова, Луис ощутил, как что-то царапнуло его. Может, конечно. Только вот из его жизни Алаис уйдет. А ему этого… не хочется?

Алаис пожала плечами.

– Думаю, лучшим вариантом будет выиграть время. Пусть Таламир сидит в герцогстве, а я просто навещу свой родовой замок.

– Как?

– Приплывем, высажусь на лодке, а дальше – несложно. Знаешь, сколько там подземных ходов?

Луис не знал. Но подумал, что в Лаис их не меньше. А как он разберется?

Как же все сложно! Что же вы наделали, предки? Что наворотили? И хоть бы указания оставили потомкам! Хоть бы намек!

* * *

Ночью Алаис приснился сон.

На этот раз не Замок, нет. Ей снятся роскошные покои в синих и белых тонах.

Огромные комнаты, окна с витражами, на которых изображено… что? Изображены, как ни странно, символы всех герцогов. Дельфин, акула, осьминог, кит, косатка…

Все красиво, но Алаис подмечает своим взглядом несообразности. Словно жилец этих покоев… да, что-то такое она видела у нуворишей, которые пытаются остаться в рамках хорошего вкуса. Иногда им это удается, иногда – нет. Роскошный стол из мореного дуба, но на нем золотые письменные приборы. Кресло – сюда бы нечто в строгом стиле, но нет! Обивка из белого бархата, резные ножки и ручки в виде львиных лап, золото то там, то здесь…

У Алаис осталось полное ощущение, что это покои кого-то, выбившегося из грязи в князи. Но стоит ли обращать много внимания на обстановку, если в креслах сидят двое?

Один из них – высокий седовласый мужчина, прямой, как стрела, седые волосы красиво спускаются на плечи, а костюм как нельзя больше подходит к интерьеру.

Лиловый, с белой отделкой.

Тимар?

Да, безусловно. Но кто же второй?

Ответ приходит, стоит лишь заглянуть ему в глаза. Синие. Изменчивые, пронзительные, яркие… и все же не такие, как королевские. Алаис не понимает, в чем различие, но она готова поклясться, отличие есть! И спустя пару минут даже догадывается.

Глаза Короля были изменчивы, как само море. В глазах отдаленного потомка его величества плещется от силы – лужица. Она изменчивая, она отражает то небо, то облака, но нет, нет в ней той глубины. Нет силы, нет страсти…

Глаза Короля – бездна. Глаза его потомка… это даже не колодец. Так, воробью ноги замочить.

– Вы не выполнили своего обещания, Дион.

– Я провел ночь с вашей дочерью.

– У нее родилась девка. Не сын.

– И что? Вы хотели ребенка нашей общей крови, он у вас есть.

– Мы говорили о сыне общей крови.

Эртало, а это определенно он, кривит губы.

– Вы же не думаете, что я брошу все и поеду спать с вашей племенной кобылой?

– Поосторожнее в выражениях.

– Я Преотец и потомок Короля. А вы кто?

– А я человек, который дал тебе почти все. И легко может это «все» отнять.

Улыбка Диона напоминает оскал, пальцы крутят кольцо со звездчатым сапфиром.

– Уже не можете.

– Да неужели?

Тимар ироничен и спокоен. Марионетка решила, что она сорвется с ниточек? Ну-ну, пусть попробует. Жаль, что у марионетки другие планы.

– Если хотите, привозите свою кобылку сюда. Я никуда не поеду.

Тимар улыбается.

– Она на корабле. Ждет тебя.

И Дион улыбается в ответ.

– Я буду. Ночью. Лучше никому не знать, не так ли?

Герцог медленно кивает. Он добился своего, этого достаточно.

* * *

На этот раз Алаис не проснулась с криком, не разбудила Луиса, не подскочила на кровати. Просто открыла глаза и лежала, глядя в темноту.

Что произошло на корабле?

Или с кораблем?

Она не сомневалась, что ночью Эртало Дион отправился на корабль, но что было там? Может быть, абордаж?

Крюки, впивающиеся в доски, люди, лезущие по веревкам на палубу, кровь, окрашивающая доски в черный цвет?

И Эртало. Довольный и торжествующий. Он свободен… Он ликует, он счастлив, и в этот миг получает нож в спину? И падает на окровавленную палубу?

Или… Тимар? Который в предсмертном усилии подползает к борту и падает в воду, окрашивая ее своей кровью, уходя сразу на глубину… и вода вскипает, когда из темноты поднимаются десятки и сотни осьминогов? Охватывают корабль, тащат его от берега, тянут на дно…

Может быть и такое.

Или они уже уничтожили корабль и садились в лодки? Так даже и проще для осьминогов. Нет сомнений только в одном. Именно той ночью был уничтожен и герцог, и Преотец.

Ох…

Алаис поднесла руку к губам, впилась зубами в пальцы.

У нее родилась девка.

А если… если в этом мире где-то есть потомок Диона? Если это и есть ставка Тимаров? Они же…

Алаис прижала руки к вискам. Неизвестность, сплошная неизвестность…