Дальнейшая история королей династии Меровингов не представляет никакого существенного интереса. Ведь именно с 639 г. после смерти Дагоберта I династия начинает стремительно и бесповоротно вырождаться. Начинается так называемая эпоха «ленивых королей», когда, по словам биографа Карла Великого Эйнгарда, меровингские короли не имели уже никакой реальной власти и лишь покорно выполняли чужую волю. Настоящая политическая жизнь кипела в стороне от меровингских королей (хотя их формальный статус активно использовали), и тон ей задавали представители местной региональной знати во главе с майордомами.

Весьма показательной историей этого времени стала попытка замещения законного наследника королевской власти сыном одного из могущественных майордомов, произошедшая после смерти короля Австразии Сигиберта III (632–656). Согласно завещанию этого правителя престол должен был перейти к его малолетнему сыну Дагоберту II, опека над которым была поручена наследственному майордому из могущественной династии Пипинидов, сыну Пипина I Ланденского Гримоальду. Однако майордом решил поступить иначе и навязать королю свою игру. Для этого он вначале принудил Сигиберта III усыновить сына майордома, который при усыновлении даже сменил имя, приняв одно из родовых меровингских имен и став Хильдебертом. Когда же Сигиберт III умер, то Гримоальд постриг законного наследника Дагоберта II в монахи и выслал в далекую Ирландию, а королем был провозглашен «Хильдеберт III». Комбинация была разыграна эффектно, беззастенчиво и неприкрыто, и, возможно, уже тогда династия Меровингов сменилась бы новой, если бы не возмущение произошедшим со стороны недовольных политикой майордома Гримоальда представителей австразийской знати. Оно позволило вмешаться в дела Австразии майордому Нейстрии Эброину, правившему там под прикрытием службы нейстрийскому королю Хлотарю III (657–673). Гримоальд и «Хильдеберт III» были в 662 г. захвачены в плен. И зарвавшегося австразийского майордома казнили. Видимо, неудача этой узурпации, а также инерция традиции, согласно которой быть королем мог только представитель рода Меровингов, отсрочили падение династии еще почти на столетие.

Борьба за единство королевства велась теперь не королями-Меровингами, а их майордомами. И победителем из нее в 687 г. вышел майордом Австразии Пипин Геристальский (687–714), который был внуком Пипина Ланденского и епископа Арнульфа Мецского, а свое прозвище получил по одному из своих имений. В битве при селении Тертри (неподалеку от Сент-Кантена, города в регионе О-де-Франс на правом берегу Соммы в 150 км к северо-востоку от Парижа) он победил майордома Нейстрии Бертерия, правившего от имени короля Теудериха III (675–691). «Тогда поднялся Пипин Австразийский, собрал большую армию и двинул войска против короля Теудериха и Берхара. Когда же сошлись они друг с другом в битве у местечка Тертри и сражались, то обратился в бегство король Теудерих вместе со своим майордомом Берхаром. Пипин остался победителем… Пипин принялся осуществлять собственное правление как майордом короля Теудериха. Он завладел казной и, оставив при Теудерихе одного из своих людей, некоего Нордеберта, возвратился в Австразию», – сообщает «Книга истории франков». «После этого Пипин принял короля Теудериха и управляя всеми королевскими дворцами, остался в Австразии», – говорит об этом событии также фредегарова «Хроника».

Таким образом, захватив короля в плен, Пипин вынудил его провозгласить себя майордомом всего Франкского королевства, приняв титул dux et princeps Francorum. «Пипин, отправив короля Теудериха в его королевскую виллу Монмак на Уазе, где его содержали с почетом и уважением, сам стал править королевством франков», – сказано об этом в «Анналах Меца». И даже если сама победа в битве при Тертри в 687 г. не имела в усилении положения майордома Австразии решающего значения, его последующая деятельность с опорой на Австразию и многочисленные монастыри австразийско-нейстрийского пограничья позволила ему окончательно утвердить свою власть. Лишь для проформы Пипин Геристальский посадил отдельных майордомов в Нейстрии (там эту должность занял его зять) и в Бургундии (здесь он правил через своих сыновей). С этого времени окончательно правили майордомы, а короли лишь освящали своим присутствием их политику, будучи в реальности заложниками обстоятельств и послушными марионетками в руках могущественной династии майордомов.

Неизвестна даже точная династическая линия Меровингов с начала VIII в. Ведь теперь авторы хроник больше интересуются генеалогией и деятельностью тех, в чьих руках находится реальная политическая власть, то есть майордомов. Лучше всего положение последних королей династии Меровингов передает все тот же Эйнгард: «Кроме пустого титула и скудного содержания, которое определял ему майордом, имел он всего лишь одно, да и то крошечное, поместье, служившее ему жилищем и поставлявшее немногочисленную прислугу. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в повозке, запряженной, по деревенскому обычаю, парой волов, которыми правил пастух. Так ездил он во дворец, на народные собрания, проводимые ежегодно для пользы государства, и так же возвращался домой. Об управлении же королевством и обо всех внутренних и внешних делах заботился майордом».

Впрочем, читая эти строки, следует учитывать, что писал их историк, прославляющий уже следующую династию – Каролингов, нуждавшийся в создании «черной легенды» о безвольности последних правителей династии Меровингов, которая оправдывала произошедшую смену династии. Гораздо вероятнее предположить, что сама система правления последних Меровингов была достаточно традиционной и устойчивой, восходя корнями к сложившимся на рубеже VI–VII вв. традициям. Она представляется нам неэффективной лишь сквозь призму новых, введенных уже Каролингами форм управления государством, в особенности последующего блистательного правления Карла Великого, и, в немалой степени, созданных позже источников. Были, впрочем, и вполне реальные причины, которые вели к ослаблению власти королей династии Меровингов.

Так, с уходом из жизни Дагоберта I надолго ушла в прошлое эпоха великих франкских завоевательных походов, позволявших добывать трофеи и богатую дань с покоренных народов, обеспечивавшие королям-победителям не только славу, но и верность подданных. Оскудела казна, утратившая доходы с растащенных земельными магнатами в родовую собственность земель государственного фиска. Немалую часть бывших государственных налоговых поступлений досталась и Церкви. Даже взимание штрафов или чеканка монеты не были теперь исключительной королевской прерогативой, и все чаще этим занимались местные магнаты и церковные учреждения. Давал о себе знать и упадок городской жизни, существенно снизивший поступления в королевскую казну за счет косвенных налогов.

Когда в 737 г. умер очередной безвестный меровингский король, бывший тогда майордомом знаменитый Карл Мартелл и вовсе не стал назначать на его место нового формального монарха. И целых шесть лет, вплоть до 743 г. франки прожили вовсе без королевской власти. Точнее, под давно уже привычной им властью майордомов. Сыновья Карла Мартелла Карломан и Пипин вернулись к старой традиции возведения на престол королей из дома Меровингов и короновали в 743 г. последнего из них – некоего Хильдерика III (743–751), который в одной из сохранившихся грамот так подобострастно обращался к своему могущественному майордому и, значит, подчиненному, слуге: «Хильдерик, король франков, вельможному Карломану, который посадил нас на трон». Впрочем, все давно уже перевернулось, и слугами были сами короли, которыми повелевали майордомы. Не удивительно поэтому, что Хильдерик III, послушно воле своего господина, позволил постричь себя в монахи, и нисколько не сопротивлялся тому, что Пипин Короткий был с благословения Папы Римского Захария (741–752) коронован как франкский король. Династия Меровингов сменилась династией Каролингов.