В телефоне раздались гудки отбоя.

Джой повесила трубку и подумала о том, что сказал тот инвестор, приятель Грея. Что Грей настоящий артист в деле создания имиджа. Он превращает людей в то, что нужно, чтобы их избрали.

У нее создалось впечатление, что она всего лишь еще одно скороспелое изделие в этой длинной череде.

Когда она снова вернулась к чемодану, ее руки дрожали. Джой говорила себе, что все складывается именно так, как она хотела. Пустой номер в Нью-Йорке. Презентация, которая должна помочь раскрутиться. Он в Вашингтоне.

Все хорошо.

Если не считать того, что ей хотелось увидеть Грея. И пусть это глупо. И пускай это ни к чему не приведет.

Джой снова вспомнила ту единственную ночь, которую они провели вместе. Тот единственный момент, когда их тела слились. Ее живот мгновенно наполнился теплом.

Ее сердце рвалось к нему. И тело тоже. Оставался лишь мозг, единственная часть, способная рассуждать здраво.

Можно лишь благодарить Всевышнего за то, что наградил их этим.

«Нью-Йорк в дождь — это просто кошмар», — думала Джой, вставляя карточку в замок номера. Когда вспыхнула маленькая зеленая лампочка и раздался металлический щелчок, она повернула латунную ручку.

Оказавшись внутри, она сбросила туфли на высоком каблуке и погрузила ледяные мокрые ноги в тепло толстого ковра. Джой не зажигала свет. Света, проникавшего с улицы, вполне хватало. Взвинченной, охваченной беспокойством и раздражением, ей не хотелось никаких дополнительных возбудителей. Нужно было что-то предпринять, чтобы успокоиться и заснуть.

Джой сняла намокший плащ, но он был таким сырым, что пришлось повесить его в душе. Подхватив туфли, она прошла в спальню.

С того самого момента, когда этим утром она вышла из «Уолдорфа», в городе стояла отвратительная погода: холодная, сырая и ветреная. Благодаря ненастью Джой добавила еще одну вещь в копилку своих знаний о Нью-Йорке. Поймать такси на Манхэттене, когда холодно, сыро и ветрено, все равно что сорвать куш в казино. Она уже решила, что скорее наступит лето, чем ей удастся уехать.

Ну что за день. Она встречалась с каждой из приятельниц Кассандры по отдельности. Позавтракала с еще двумя потенциальными клиентками. Потом за те несколько часов, которые оставались до закрытия, успела купить шелка и тафту в магазине. Марафон закончился обедом с Касс. До презентации оставалось всего два дня, и они обсуждали, кто придет и какие из эскизов лучше всего выставить.

Сейчас было около десяти вечера.

Хотя без часов Джой не смогла бы определить время. Она уже не могла понять, было ли сейчас четыре утра или полночь.

Ванна — вот что ей нужно. Долгая горячая ванна.

Джой высунула голову из гостиной и заметила открытую дверь в спальню Грея. Она знала, что у него в ванной стояло джакузи размером с небольшой бассейн.

В последние четыре дня Джой избегала заходить в комнату Грея, но теперь нарушила это правило. Как только она перешагнула порог, тут же поняла, что напрасно боялась нарушить его личное пространство. В комнате не было ничего, принадлежащего ему. Ни личных вещей, ни бумаг. Только кое-что из одежды в шкафу.

Джой остановилась перед кроватью, на которой они лежали вместе, и уставилась на аккуратно разложенные подушки. Красивое шелковое покрывало, гармонировавшее с обивкой изголовья.

Она не могла себе представить, что они снова будут лежать здесь вместе. Как, впрочем, и на какой-то другой кровати.

Да и правда ли то, что они лежали на ней в тот первый раз?

Джой заставила себя пройти в ванную. Джакузи стояло в облицованной мрамором нише. Смерив на глаз его ширину, Джой подумала, что в него с легкостью могли поместиться три человека. Для того чтобы набрать туда воду, требовалось некоторое время, поэтому, повернув вентиль, она вернулась в свою комнату и переоделась в халат.

Спустя двадцать минут Джой оказалась в раю. Погружение в воду было похоже на объятие, и ее тело расслабилось от удовольствия. Протянув руку, она взяла полотенце, сложила его в толстый квадрат, подсунула под голову вместо подушки и закрыла глаза.

Грей застыл перед дверью своего номера. Он сам не знал, что собирался обнаружить, когда войдет внутрь.

Память отбросила его назад, и он снова видел себя подростком, в сомнении стоявшим под дверью спальни своей матери. В руке он держал листок бумаги. На ней большими буквами он написал ей сообщение. Звонил отец, чтобы сказать, что вернется домой рано. Примерно через двадцать минут.

Через закрытую дверь Грей слышал звук тихо поскрипывающей кровати.

В этот раз, как и во множество других, он постучал один раз и подсунул записку под дверь. Это был код, который они придумали, и Грей не ждал ответа. Вид выходящих из спальни мужчин с красными лицами и с беспорядком в одежде всегда расстраивал его.

Грей изо всех сил старался хранить материнские тайны, боясь, что если не будет достаточно осторожен, то лишится разом обоих родителей. Он был убежден, что стоит им хоть раз попасться, и отец погрузится в свои книги и судейские дела, а мать уйдет к любовнику, и тогда Грей останется один. Ночные кошмары, в которых он оказывался брошенным в темноте, помещен в приют с чужими жестокими людьми, преследовали его годами.

Предательство и ложь казались совсем небольшой ценой, которую ему надо было платить за то, чтобы эти тревожные сны не стали явью.

Но разве не нашел он отличное применение этому опыту обмана? Вся его карьера в политике основывалась на умении не выдавать своих чувств, скрывать правду, обдумывать все наперед.

Подозрительность казалась такой естественной. Пока он не встретил Джой.

Заставив себя сунуть карточку в замок, Грей медленно открыл дверь. Тишина. И больше ничего.

Ни смеха, ни нетерпеливых вздохов. Ни бормотания мужчины, готовившегося удрать.

Он выдохнул и подумал, что, возможно, Джой вообще еще не приехала в Нью-Йорк. Грей не мог связаться с ней, потому что она не умела смотреть сообщения, приходящие на телефон, а может быть, не хотела отвечать ему.

И потом, было всего лишь половина одиннадцатого. Она могла еще не вернуться из города.

Не зная, что предпринять, Грей вошел во вторую спальню. На столе лежала щетка для волос. На стуле висел шарф. В изголовье кровати лежала бережно сложенная юбка и шелковая блузка.

Наверное, она ходила в этом днем и переоделась перед тем, как пойти куда-то обедать.

Грей пошел в свою комнату, поставил чемодан и сбросил на кровать пиджак. Потом снял галстук и запонки, одновременно сбрасывая туфли. Ему хотелось в душ. Хотелось что-нибудь съесть. Хотелось выпить.

Но больше всего он хотел Джой.

Боже. Он просто хотел вернуться в тот миг, когда она прижимала его к себе. Когда он болтал о своих разочарованиях, а она не стала насмехаться над ним за то, что он был не тем крутым парнем, каким должен быть.