Она твоя, так чего ты психуешь? Кажется, я прямо слышала мысли сфинкса. Рис поймал их тоже. Хмыкнул, словно признавал правоту Дарлия. Но все же прижал меня посильнее – даже ребра с непривычки немного заныли.

– Что ж. Могу лишь пожелать вам удачи. Соплеменники о вас предупреждены. Вы в поселении высокие гости. Приходите и уходите, когда потребуется. Привлекайте любого, если понадобится. Размещайтесь в этом гостевом особняке. Комнат тут хватит с лихвой. Домохозяек оставляю при вас. Что понадобится – просто кричите. У нас без телефонов, интернета и заклятий. Все по-простому, почти по-варварски.

Дарлий забавно развел руками и не сдержался – подмигнул в мою сторону. Тут же опомнился и ушел восвояси.

– Узнавал, не потребуется ли их помощь, – коротко кивнул на дверь Ковалль. – Сфинксы такие. Честные, открытые. Еще и поэтому они мне так нравятся. Впрочем, как и остальные местные оборотни. Дикие, но не лишенные представлений о чести. Жестокие в бою, но сердечные к гостям. Рад, что теперь мы на их стороне.

– А когда вам потребуется кровь Тайны? – внезапно сменила тему Нина.

По комнате поплыла удивленная тишина. Взгляды скрестились на спокойной начальнице. И вроде бы мы ни о чем таком не разговаривали. Но Нина умела вычленить главное и добивалась полной прозрачности намерений. Наверное, она была совершенно права.

Рис напрягся, подался вперед, Навист повторил жест за лельдисом, остальные смотрели на нас выжидающе. Готовые в любой момент среагировать – подраться или согласиться, неважно. Мда. А хорошо же они сработались! Настоящая команда – друг за друга горой. Ковалль выбросил вперед руку, словно предупреждал плохие мысли и подозрения.

– Мне нужно буквально несколько капель. Но… только из определенного места.

Вот теперь уже и я напряглась. Что за место такое определенное? Мало ли откуда он собирается пускать кровь?

Риса ответ тоже не успокоил, Невист крепко сжал кулаки, Лайгиллар пригнулся, словно для атаки или обращения. Годзилла и Трейлер приподнялись в креслах. Ковалль оценил обстановку разом, странно усмехнулся, посмотрел на Нину. Будто говорил – ну ведь дети, не иначе. Начальница выглядела суровой и собранной, но как остальные не напрягалась. Татушка доверчиво смотрела на Ковалля. Словно ничего плохого он предложить не в состоянии. Просто не может, ни при каких обстоятельствах.

Так взирает внучка на героического деда, что спас родину от иноземных захватчиков. С сильной влюбленностью, не в мужчину – в человека. В его несгибаемую волю, чистую душу, острый ум и беспримерную отвагу.

– Из капилляра, что возле ключицы, – быстро успокоил остальных Ковалль. Фуф. Ничего страшного от меня не потребуется.

Рис облегченно выдохнул следующим, Невист откинулся на спинку кресла, а вслед за ним повторил Лайгиллар.

– И как потом образуется заклятье? – Нина преждевременно успокаиваться не собиралась – как всегда, выясняла дотошно, в деталях.

– Легко образуется. Из нашей крови. Само, без помощи внешней магии.

Ответ Ковалля меня поразил. Я с удивлением уставилась на первородного. Рис прищурился и немного напрягся, Невист замер в позе ожидания. И с восхищением поглядывал на начальницу. Да! Нина умела разговорить и договориться. Ее уважали правительственные чиновники, с ней на равных общались руководители спецслужб. Начальница одинаково сходилась с простыми смертными, мощными магами, оборотнями, власть имущими.

– В нашей крови заложена древняя магия, – неторопливо и ровно пояснил Ковалль. – И она живая, от первородных. Три капли крови Тайны и три моей сплетутся и сами образуют заклятье.

– А почему из определенного места? – не удержалась уже я от вопроса.

Ковалль умильно пожал плечами и улыбнулся почти по-мальчишески. Исчезла маска древнего мага, существа практически без роду и племени, что привыкло всегда выживать самостоятельно, никому не верить, ни к кому не привязываться. Передо мной появился молодой мужчина – тот, что любил и помнит об этом, тот, что терял и не забыл о боли, тот, что умеет помогать бескорыстно, но и враждует с первобытной яростью.

– Об этом я, к сожалению, не знаю. Просто чувствую – где концентрация силы.

На этом допрос Ковалля закончился. Нина выглядела вполне удовлетворенной и продолжила ворковать с Невистом. Мы с Рисом встали из-за стола, не сговариваясь. Кивнули товарищам и вышли из комнаты. Татушка проводила нас радостным взглядом. Остальные скромно уставились в окна.

Мы с Рисом очутились в просторном коридоре и двинулись в первую попавшуюся комнату. Я плохо помню, что дальше случилось. Все потерялось в сладком дурмане. Связных мыслей в голове не осталось. Я смотрела в синие глаза лельдиса и теряла ощущение реальности. Сладко, тягуче сосало под ложечкой, спазмы стянули низ живота, жар и томление устремились туда же.

Рис провел ладонями по моим плечам, рукам, бедрам. Схватил и прижал так, что дыхание сбилось. Как обычно все у нас с ним было на грани. На лезвии страсти, на острие нежности. На рубеже настойчивости и властности. Рис действовал как сильный, волевой мужчина, но никогда не забывал подумать обо мне: о моих чувствах, желаниях и ощущениях. В нашем танце страсти, безусловно, вел Рис, а я подчинялась, как хорошая, натренированная партнерша. Но любое мое пожелание, даже самое мимолетное, исполнялось без возражений и обсуждений. Он чувствовал меня и дышал в унисон. Мы ощущали друг друга и понимали.

Я не подчинялась никаким феромонам, не подавалась мощному мужскому обаянию, не любовалась шикарным альфа-самцом. Я просто чувствовала, что рядом мой мужчина – совершенно мой, весь – от макушки до пят. И каждый мой вздох, каждый его выдох, каждый удар сердец предназначались друг другу.

Связные мысли куда-то испарились, сладкий дурман окутал сознание.

Жаркие руки избавили от одежды, настойчиво гладили, ласкали, касались. Губы обжигали кожу поцелуями, заставляя дрожать и подаваться навстречу. Сильное, тяжелое мужское тело вдавило в матрас, сплетаясь с моим.

Я стиснула пальцами ягодицы Риса, и он зарычал, прямо мне в рот. Мощные мышцы лельдиса вздулись буграми. Боже! Как же мне все это нравилось!

Его совершенное тело – сильное, ловкое. Литые мышцы оборотня, без грамма жира, без единого варикозного сосуда, в отличие от спортсменов или культуристов.

Его запах… немного терпкий, с приятной кислинкой, похожий на дурманящий аромат глинтвейна. Такой родной, привычный, любимый…

Глоток воздуха… напряжение и расслабление… новое напряжение, стремление друг к другу… Губы Риса властно прижались к моим, язык ласкает – умело и нежно. Наши тела – единое целое, как половинки двух сердец-медальонов, что покупают в ювелирных влюбленных. Сплетенные в невыносимой истоме пальцы.

Дрожь, что охватывает тело Риса, и отзывается в моем теле дрожью…

Смятая в кулаке простынь, скомканное одеяло, скользящая по гладкой ткани нога…

Я кошкой выгибаюсь навстречу Рису – тело стремится к долгожданному слиянию… Лельдис рычит, вперемежку с урчанием. И все внутри меня переворачивается, волнение накатывает удушливой волной, сладко сосет под ложечкой, пульс зашкаливает. И я снова предлагаю Рису соединиться. Он не медлит – хватает, сажает на себя и двигается, задавая бешеный ритм. Я впиваюсь пальцами в плечи лельдиса, сминаю сильные, непокорные мышцы – такие твердые и одновременно горячие. Откидываю голову, прикрываю глаза… и снова плыву… лечу… тону в невесомости… Блаженство разливается по телу дрожью. Спазмы резко переходят в томление, расслабленность отзывается в мышцах слабостью.