— Ты как? — немного виновато спросил Гидеон.

— Спасибо, что вмешался.

Он подошел ко мне и осторожно коснулся щеки, на которой совсем недавно блестели предательские слезы.

— Будет синяк, — он пригладил вспухшую кожу большим пальцем.

— Переживу.

— Храбрая. Признайся, чего ты больше испугалась?

Теперь уже и вторая его рука легла мне на щеку. Смотрел с нежностью и заботой.

— Испугалась, что ты правда уволишь меня.

Он покачал головой, а затем прижался своим лбом к моему.

— Я не могу уволить тебя, ты же преступница, забыла? А ещё ты вступилась за Катарину и Лео, я все видел.

Я позволила себе осторожно коснуться потрепанных карманов его кителя, под левым нагрудным билось сердце, пульсировала на кончиках моих пальцев.

— Я снова светанула нижним бельем перед всеми.

— Это ты любишь. Не перед всеми, в этот раз я ничего не видел.

Легкий смешок и новые вибрации, передающиеся мне.

— Почему так, Алоиз? Почему я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной, почему тьма сходит с ума от твоей близости и сводит с ума меня. Что с нами не так?

— А может все так? — я сглотнула. — Может, мы оба сейчас там, где должны быть?

— А вот это уже пугает меня, госпожа Нобераль. Чувство правильности слишком неправильно.

Он взял мою руку и крепче прижал к своей груди, и теперь его сердце уже со всего размаху билось в мою ладонь.

— Вот что ты делаешь со мной. Не заставляй более ругаться на тебя, это невыносимо видеть твои слёзы. Обещаешь?

Кивнула.

— Давай, провожу тебя в столовую, я, кажется, задолжал тебе совместный обед.

Гидеон

Алоиза быстро влилась в коллектив. Она сделала выводы из прошлых ошибок и стала почти образцовым преподавателем. Младшие заглядывали ей в рот, ловили каждое слово и старались больше всех. Выпускники всерьёз начали подумывать над аспирантурой, и кто-то уже заранее оставил заявку на поступление. Даже наш самый проблемный класс начал вести себя более сдержанно, хотя после выходки Леонарда и Катрин мне потребовалось немало времени найти все созданные ими эфиры с Николасом и моей новенькой. Хоть я и не увидел со второго яруса то пикантное зрелище, что открылось студентам, зато мне попалось на глаза немало копий. Надо бы при случае похвалить сестру за искусную работу, у неё действительно талант к шитью.

Происшествие с эфиром лишь ненадолго выбило юную Нобераль из колеи. Видя меня в коридоре она всякий раз густо краснесла, а я начинал нести полную чушь,  лишь бы начать с ней непринужденный разговор. Было трудно, потому что мы оба знали, что эфир я видел, и я знал, что она это знает. И это обоюдное всезнание лишь порождало все новые и новые барьеры между нами.

Следующей волной кто-то пустил украденные у Джинджер рассказы. Снова смущение и неловкость, которое мы оба переваривали очень долго. Так долго, что Белс снова начала подтрунивать надо мной и грозить, что уведёт у меня девушку. А я даже не был уверен в том, что мы с ней вместе. Вряд ли мой несмелый поцелуй и пространные намёки можно было посчитать за полноценное признание, но работа забирала у меня все свободное время и силы. Чего не сказать о тьме, её мощь нарастала и грозила захватить каждую клеточку моего тела.

За завтраком все чаще Алоиз сидела в компании Генри, Хлои, Джинджер и Никоса. С ними ей явно было легко и весело, а я не решался подойти первым, чувствуя, как с каждым днем все дальше отдаляюсь от неё. Мне оставались только короткие разговоры во время педсоветов и проверки, которые я часто устраивал для неё. Мне не нужно было следить за тем, как юная Нобераль преподаёт, к этому у неё был прирождённый дар. Она увлекала студентов, всякий раз придумывая им что-то новое и не давая скучать. Вот они с группой собрались на пляже и устроили солнечный день, выманив из замка и других ребят. Вот вместе с Джинджер организовали тропический лес в её оранжерее. Снег, ураганы, палящий зной и десятки радуг. Нуридж превратился в островок яркого безумия, и настроение всех вокруг изменилось с удрученного тревожного на радостное предвкушение осеннего бала.

Бывший трофейный зал стремительно превращали бальный. Завесили мрачные стены драпировками, смонтировали освещение, даже сцену возвели. Я не мешал им, лишь издали следил за процессом, догадываясь, чьей это было идеей.

За неделю до зачетов в дверь кабинета несмело постучали. Тьма болезненно натянулась внутри, и я уже знал, кто мнется на пороге.

— Заходите, госпожа Ранвей, — ответил максимально равнодушным голосом, хотя внутри все клокотало.

Генри лишь закатил глаза и вновь занялся просмотром корреспонденции. В преддверии долгих выходных все стремились побыстрее закончить дела, потому меня завалили письмами. Те, что не носили личный характер, мой секретарь откладывал отдельно. На часть писем он мог ответить и без меня. Запросы из суда и прокуратуры, благодарственные письма, вежливые отказы от дополнительного финансирования, ничего интересного. Генри со скучающим видом писал типовые ответы и ставил на них мою факсимиле.

Появление Алоизы сначала обрадовало парня, а потом он увидел кипу бумаг в её руках.

— Это на подпись, — извиняющимся тоном ответила она. — Когда я проговорилась, что хочу зайти к вам, все подкинули мне свои ежемесячные отчеты. Так, что вот…

Она водрузила мне на стол бумаги, я тут же отложил все дела и придвинул их к себе. Откуда-то из середины  торчал цветастый конверт, и завидя его, Алоиз покраснела и тут же схватила его, спрятав в карман мантии.

— Что там, госпожа Ранвей? Любовная записка? — спросил с глупым смешком, но моя аспирантка покраснела ещё сильнее. Я угадал? Кто-то шлёт ей письма?

— Не совсем. Это лишь вежливый жест со стороны Никоса. До танцев всего неделя, а у меня до сих пор нет пары. Он давно хотел пойти с  Хельтидой, меня он пригласил лишь для галочки, я просто не стала отказывать при всех, это было бы некрасиво.

Она нещадно утрамбовывала конверт в кармане и смотрела себе под ноги. Никос пригласил её на бал при других студентах?!

— Очень мило с его стороны. Жаль я буду в разъездах, я бы разумеется...  Я бы... Вы же понимаете, госпожа Ранвей.

— Я понимаю, — быстро пришла мне на помощь Алоиз. — Разумеется, вы бы. Но у вас дела. Зато зал почти готов, будет время, взгляните, Хлоя сотворила настоящее чудо из старых обрезков ткани, а Джинджер вывела особый сорт клена в своей оранжерее, он постоянно сбрасывает листья. Обрастает и сбрасывает. Чудо. Ребята с иллюзий планируют сделать световое шоу, а аспиранты с медицинского и артефакторики собрали музыкальную группу. Будет очень весело. Я запишу для вас эфир.

Она говорила так быстро, а плечи её слегка дрожали от судорожных глотков воздуха. Алоиз все ещё волновалась в моём присутствии, не все потеряно для меня, но я зачем-то сбежал, придумал себе отговорку на время бала, и теперь мою новенькую приглашают студенты, лишь бы она не чувствовала себя потерянной. Но я просто не могу...