— Ну все, я уже не могу, — рычит Вэлькор и резко отстраняется, отнимая у меня мою “игрушку” ровно для того, чтобы перевернуть меня на живот.

— Вэль, — тихо ахаю я, потому что… Без жароцвета мне это делать неловко.

— Все хорошо, волшебная моя, — теплый телепатический шепот Вэлькора чуть-чуть успокаивает. — Ты хороша с любой стороны. Можешь поверить мне на слово. Встанешь на коленочки?

Ласковый, нежный… Такому ему чертовски сложно сопротивляться. Я и не сопротивляюсь. Встаю коленями на песок, утыкаюсь лбом в сгиб локтя, ощущая лишь, как пылает мое лицо. Хорошо, что он меня сейчас не видит — не видит, как я сгораю от стыда, только от прикосновения тугой головки к нежному чувствительному входу.

Вэль медленно проникает в меня. Настолько неторопливо, что я, хоть и издаю сейчас восторженный стон, чувствую себя лишь немногим лучше, чем до этого. Хочется больше, хочется сильнее, хочется яростнее…

— Наконец-то-о-о.

Нечаянно я произношу это вслух. Вытягиваю последнюю “о”, потому что именно в эту минуту Вэль двигает бедрами активнее, толкаясь в меня еще раз, активнее. Ох, Кхат…

— Соскучилась, малышка? — Жар телепатического шепота прокатывается по спине волной горячего возбуждения.

— Да! — и качнуться ягодицами ему навстречу, чтобы добиться более резкого проникновения. Ох-х, пожри тебя Кхат, Вэлькор, почему так хорошо с тобой?

— По мне?

— Да! — это я рычу уже вслух, потому что теряю терпение. — По тебе. Только. По. Тебе!

И подмахиваю в ритм своим словам, насаживаясь на его член так, как нужно мне. Мир тонет, в гулкой жаркой агонии, а все, что остается мне — это крик. Надсадный и отчаянный. Наверное, я слишком громкая, слишком голодная…

— Потрясающе стонешь, звездочка, давай еще, — шепчет мне Вэль, будто чувствуя мои робкие мысли.

Ну… Раз ты так просишь, Вэль…



— С добрым утром, дорогая.

Утро начинается с того, что я нахожу себя под тяжелой рукой собственного мужа, и, пока я сонно копошусь и пытаюсь разлепить глаза, Вэлькор тихо урчит, обвивая меня руками с хищностью кракена. А затем опрокидывается на спину, а я оказываюсь прижата к его груди. А руки Вэлькора… Нет, не на моей заднице (опомнись, Фэй, леди так не выражаются). Даже наоборот — драгоценный супруг нарочно держит руки выше моей талии, смотрит мне в глаза и насмешливо улыбается. Мол, не прикопаешься, дорогая. Не прикопаюсь, да. А от его ладоней, осторожно поглаживающих меня по спине, по моей коже во все стороны разбегаются стайками мурашки.

— С добрым утром, Вэлькор.

— Ну что, поцелуешь? — со смешком шепчет Вэль. В уме его так называть уже получается. А вот вслух — все еще не смею. Боюсь. Боюсь, что все внезапно возьмет и поменяется, что вернется тот Вэлькор, что швырял меня на колени, что срезал мои волосы… Четвертый день мы в Вэрштайре, строго говоря я замужем почти месяц, но все еще никак не могу избавиться от этого постоянного ожидания подвоха. Не бывает так просто.

— Ты соблазняешь собственную жену? — хихикнула я. И все-таки потянулась к нему, опустила ладонь на его кожу, ощутила, как бьется под ребрами его сердце. Гулко. Часто.

— О да! Еще как соблазняю, — Вэль перекатился, укладывая меня на простынь спиной, и со вкусом приложился к моим губам. Кхат, ты что, решил, что хватит с меня неприятностей и можно насыпать супружеского счастья? А сразу было нельзя, да?

Никогда не спала без одежды, но мне пришлось привыкнуть (ладно, с “пришлось” я так-то кокетничаю). И к этим вездесущим наглым лапам моего муженька — тоже “пришлось”. Для любовных утех полагается ночь? Ну не знаю, что там полагается, а меня вполне себе соблазняли почти каждое утро. При свете солнца, с любопытством подглядывающим в окна. И чтобы солнцу точно было на что посмотреть, Вэлькор вечно отбрасывал одеяла подальше — ему видите ли еще не хватало, чтобы я от него прятала собственную наготу.

Мне порой кажется, что я попала в другой мир, а не попросту сменила княжество отца на лордство своего мужа. Здесь ужасно много людей, никому и даром не надо следить за тем, чтобы я уклонялась от общения с мужчинами, я даже успела один раз слетать к матери с момента прибытия в Вэрштайр. А между прочим, сейчас это было дальше, и теперь пересечение мной магических границ лордства нужно было согласовать с расположенным между Элвианом и Дернхельмом мелким графством. И согласовывал этот вопрос Вэлькор. И никаких дополнительных следящих чар он на меня не навешивал. В теории я даже могла не возвращаться, хотя… Нет, наверное, в этом случае Вэль бы спохватился. И вот в этом случае вряд ли бы удалось избежать его ярости.

К завтраку мы, увы, опаздываем. Как можно опоздать к завтраку, если ты тут хозяин, лорд и все такое? Очень просто. Ведь мой муж тут не единственный хозяин, есть еще его сестра. Старшая.

Мелира.

Ох, не передать в двух словах, как с ней сложно. Это какая-то гарпия, невесть как оказавшаяся в шкуре симпатичной девушки. Не удивительно, что она все еще не замужем…

Да, если вы не поняли — с сестрой моего мужа у меня не срастается. То ли я все делаю не так, но Мелира убеждена — я плохая партия для ее брата. И демонстрирует она это всякий раз, когда мы с ней видимся. Часто, короче говоря. Потому что мы с ней и живем в одном замке, и завтракаем, и обедаем, и ужинаем.

Вот и сейчас, когда мы наконец спускаемся в столовую, Мелира смотрит на меня так, будто я у нее украла бесценные родовые артефакты, и теперь весь род Гастгрин обречен на вымирание.

— Вы опоздали, — ядовито замечает она. — На двадцать минут, Вэлькор. Может быть, твоей жене стоит меньше уделять внимания своим нарядам, чтобы не опаздывать?

Обращается к брату, а смотрит на меня. Безумно раздражает эта ее манера. За четыре дня моего пребывания в Вэрштайре прямо ко мне она не обратилась ни разу. И эта придирка насчет одежды… Один раз переоделась, когда заметила расползающийся шов на платье, которого не заметила Мелира. И да, пока я переодевалась — меня ждали. Мелира же решила, что я придумываю и мне просто захотелось лишний раз помодничать.

— Да, я тоже так думаю, — Вэлькор-предатель усаживается во главе стола, а, когда я бросаю на него острый взгляд, ухмыляется. — Дорогая, начинай уже завтракать голышом. Опаздывать не будем, правда не исключено, что мне будет не до еды.

— Меня будут видеть слуги, — мне хочется кинуть в это бесстыжее чудовище чем-нибудь тяжелым, но стоящий на столе подсвечник слишком хорош собой, чтобы быть погнутым об голову моего драгоценного муженька. И все-таки губы слегка улыбаются.

— Всегда было интересно, могут ли слепые выполнять свои обязанности столь же добросовестно, как и зрячие. — Вэлькор кровожадно ухмыльнулся.

— Брат! — тоном истинной пуританки простонала Мелира, и Вэлькор, по-прежнему улыбаясь, приступил к завтраку. Именно после этого и начинала прием пищи его сестра. Таков был этикет, да. Просто я-то росла несколько иначе. Ну и отец сроду к завтракам не задерживался. Отец соблюдал приличия. Приличия? А? Какие такие приличия? Не говорите этого слова при Вэлькоре — он на него ужасно громко ржет. Прямо как конь.