Главная реальность

Когда радость от неожиданной встречи прошла, Павел вдруг резко посмурнел и насторожился.

— А ну-ка, рассказывайте, как вам удалось уцелеть?

— Понятия не имеем, Шкипер! — отмахнулся Анатолий, продолжая улыбаться. — Главное, живы!

— Но вы знаете, что на самом деле произошло? — вмешался Хольбаум.

— По-моему, я понял причину, — вежливо ответил Костецки. — Идемте в оперативный модуль, там безопаснее.

— А в чем опасность? — снова нахмурился Павел.

— Ну… кое-что тут не всегда то, чем оно выглядит, — загадочно хмыкнул Анатолий.

Все дружно прошли за Ежи в правый сектор зала «Хроноса», где до катастрофы располагался один из двух «малых» центров контроля и управления генератором. Каллахен теперь неотступно следовала за Счастливчиком, держа его за руку. Павел и остальные на ходу внимательно оглядывали помещение.

Картина вырисовывалась странная. С одной стороны, налицо были явные признаки то ли нападения, то ли взрыва. «Скорее первое, — решил Велисевич. — То, что вырвало входную диафрагму, ударило снаружи. Вот и еще одно свидетельство…»

Они прошли мимо оплавленной и деформированной колонны аварийного контура. Павел оглянулся: колонна находилась как раз напротив входа в зал. Но вместе с тем в помещении царило дикое запустение. Будто здесь лет десять — пятнадцать не ступала нога человека. Всюду толстенный слой пыли, большинство приборов и агрегатов обесточены. Правда, все это — вспомогательная аппаратура…

Шкипер невольно бросил взгляд в сторону «Хроноса». Снежно-белая «друза» генератора пульсировала яркими световыми сполохами, вдоль нее снизу вверх то и дело проносились полупрозрачные зеленоватые вихри, и при этом в зале стояла полная тишина, если не считать шагов и голосов людей. Павел напряг зрение, и ему показалось, что контуры кольцевого основания «Хроноса» дрожат и расплываются, как в перегретом воздухе.

— Генератор создал вокруг себя зону с переменной мерностью, — сказал Анатолий, тронув Павла за рукав свободной рукой. Другой он крепко сжимал ладошку счастливо улыбающейся Стейси. — Плюс размеры этой зоны нестабильны. Периодически она скачкообразно расширяется, захватывая чуть не половину зала, потом также резко возвращается к исходно-минимальному радиусу. Вот как сейчас.

— И чем это можно объяснить?

— Зону или пульсации?

— И то, и другое.

— Ну, насчет самой зоны можем только гадать. Лично я придерживаюсь версии, что она — портал в соседний с нашим континуум, а Ежи утверждает, что это всего-навсего побочный продукт взаимодействия тайм-поля с магнитным полем планеты.

Они вошли в операционный модуль, и Бурков с видимым облегчением закрыл раздвижную дверь. Помещение разительно отличалось от остального зала, прежде всего своей «обжитостью». В одном углу лежали свернутые надувные матрасы из аварийного спас-комплекта. В другом стоял раскладной столик с остатками консервов и пакетов НЗ из того же аварийного набора. Малый контрольный пульт посередине находился в полуразобранном состоянии и был явно обесточен.

— Садитесь, друзья. — Костецки развел руками. Кроме двух кресел операторов перед пультом, других сидений в помещении не наблюдалось, поэтому ученые пристроились где как придется. Ежи остался на ногах, и как только убедился, что все смотрят на него, принялся прохаживаться туда-сюда, будто на лекции в любимом университете. — Итак, думаю, теперь настало время подвести некоторые итоги…

— Погоди-ка, — перебил его Анатолий. — Ребята небось сгорают от любопытства, что мы с тобой делали все это время, и как смогли выжить? — Он оглянулся на остальных и улыбнулся Стейси, прижавшейся к его плечу..

— В принципе, и это тоже, — отозвался невозмутимый как всегда Хольбаум. — Только для начала я бы определился в терминах и сроках.

— Что ты имеешь в виду? — спросил все еще хмурый Павел.

— Например, что означают слова «все это время»?..

— Действительно, Счастливчик…

— О, наверное, это самое интересное! Как вы думаете, сколько прошло времени с момента катастрофы?

— Стоп! О какой катастрофе идет речь?

— О нештатном запуске «Хроноса», конечно. А ты о чем подумал, Шкипер?

Павел недоверчиво уставился сначала на Буркова, затем перевел взгляд на виновато улыбающегося поляка.

— Видите ли, уважаемый коллега, — заговорил тот, — все, что мы тут с вами наблюдаем, не есть запланированный эксперимент под названием «Большой Прыжок». Скорее, это чей-то чужой эксперимент…

— Поясните, Ежи! Уж не хотите ли вы убедить нас в том, что «Хроносом» распоряжаются инопланетяне?

— Ну, почему сразу инопланетяне? — встрял Анатолий. — Во-первых, абсолютно достоверно, что комплекс был атакован так называемыми «серыми», или матрикатами Гостя…

— Мы об этом не знали! — удивился Павел.

— Далее, — продолжил Костецки, — один из матрикатов добрался до зала «Хроноса» и выстрелил в генератор…

— И тут наши воспоминания с Ежи расходятся! — почти торжественно объявил Бурков, прижимая к себе Каллахен. — Несмотря на то, что оба мы находились здесь. Правда, я оказался в этом модуле, а он — в противоположном. Так вот, я не видел выстрела «серого»! А «Хронос» просто вдруг включился, словно некто дал ему команду со стороны.

— Ничего себе! — не выдержала Стейси. — Вы оба находились в одном помещении в одно время, а видели разные события?!

— Ну а кто сказал, что это произошло одновременно? — скептически хмыкнул Хольбаум. — Вы, ребята, видели разные события в разное время! Каждый — свое. Ведь точки наблюдения были различными?.. Тогда в чем подвох?

— В том, что при этом мы прекрасно видели друг друга, — заговорщицки понизил голос Анатолий.

— Вернее, видели модули в противоположных концах зала, — уточнил Хольбаум.

— Ну да…

— Бритва Оккама, — бросил, поднимаясь, Павел. — Не забывайте, что мы — ученые, друзья. Давайте искать самое простое и наиболее логичное объяснение. Но сначала обменяемся информацией… — И он коротко, но четко и емко описал злоключения их «похода в тумане» и чудесный переход сквозь странное «яйцо» на основной уровень комплекса.

— Интересно, — кивнул Костецки. — Особенно эффект «голубого тумана». Ваше «яйцо», я думаю, оказалось ни чем иным, как зоной пробоя энергетического барьера между соседними хроноуровнями…

— Что еще за «хроноуровни»? — не понял Хольбаум.

— Это из моей концепции случившегося. Полагаю, что нештатный запуск «Хроноса» привел к образованию не одной, а нескольких хроносфер. Ну, это как мыльная пена или… лепестки цветка. Эти хроносферы плотно соприкасаются между собой, а границей между ними служит «пленка» вырожденного пространства — энергетический барьер очень высокой плотности. Каким образом сформировались хроносферы, нам еще предстоит разобраться, а вот что сделать, чтобы все вернулось к исходной точке, думаю, ясно…