– Да, конечно, – поджал тонкие губы Рудин. – Но, позвольте заметить, Кирилл Константинович, в данной ситуации я проявляю беспокойство не о своих, а о ваших интересах.

– И о каких же именно моих интересах идет речь? – едва заметно прищурился Кирсанов.

– Поиски квест-группы, пропавшей в районе пустыни Гоби, обходятся нам в копеечку. В базовом лагере вместе с пилотами находится отделение охраны. В целях безопасности. В лагерь приходится доставлять еду, воду и горючее для вертолета. Это пустое расходование средств.

– Это мои средства! – чуть повысил голос Кирсанов. – И мне решать, как ими распоряжаться!

– Да, конечно, – вновь согласился Рудин.

– Команда эвакуации должна по-прежнему с шестичасовым интервалом вылетать на точку встречи с квестерами.

– Да.

– И пусть еще осмотрят окрестности, может, что-то заметят.

– Да.

– О любых изменениях ситуации с группой «Квест-тринадцать» докладывать мне немедленно! – Да.

Кирсанов сказал все, что хотел и считал нужным. А Рудин все так же стоял напротив, вперив в его переносицу холодный, мертвенный взгляд бесцветных глазенок.

– Все, – слегка развел руками Кирсанов.

– Если не возражаете, Кирилл Константинович, я бы хотел высказать некоторые свои мыслишки по поводу участившихся неудач в работе квест-групп.

– Результативность у нас и прежде была невысокая.

– По моим соображениям, у нас есть возможность ее поднять.

– Слушаю.

Не опуская взгляда, Рудин кашлянул в кулак. Именно так в его представлении выглядела театральная пауза.

– Я уверен, что эффективность работы квест-групп была бы значительно выше, если бы они были напрямую переподчинены службе охраны. Во-первых, мы смогли бы составить более плотный график квестов. Во-вторых, комплектация групп была бы более продуманной и отвечающей интересам дела. В-третьих, мы смогли бы значительно повысить дисциплину квестеров, которая сейчас, прямо скажу, ниже плинтуса. – Как Рудин ни старался, в его речи то и дело проскальзывали жаргонные словечки и выражения. Порой такие, за которые закрывают двери в приличное общество. – По моему глубокому убеждению, квест-группам просто необходимы жесткая дисциплина, профессиональное руководство и четко сформулированные задачи. Только тогда это будут по-настоящему профессиональные команды, действующие быстро и эффективно.

– А сейчас они, выходит, просто кучки разгильдяев, занимающиеся непонятно чем? – Сказав это, Кирсанов постарался сохранить абсолютно серьезное выражение лица.

Рудин снова кашлянул в кулак. Взгляд его соскользнул в сторону.

– Я думаю только о пользе дела, Кирилл Константинович. Как пример могу напомнить случай с квестерами из все той же группы «Квест-тринадцать», которые, угрожая оружием, заставили старшего офицера посадить в вертолет и доставить в Центр троих гражданских лиц.

– Это были двое маленьких детей и женщина, спасенные ими в замерзшем городе. И, насколько я помню, оружие квестеры не использовали.

– Подобные действия строжайше запрещены правилами Центра.

– Любые правила существует для того, чтобы их нарушать, – впервые подал голос Строггард.

Рудин сделал вид, что не услышал его.

– Полагаю, что исчезновение «Квест-тринадцать» как раз и стало результатом расхлябанности и безответственности членов группы. Поэтому смею взять на себя ответственность…

– Не стоит, – перебил Кирсанов. – Вы рано списываете со счета «тринадцатых». Я хорошо знаю этих ребят и уверен, что мы их еще увидим.

Рудин недовольно поджал губы и чуть приподнялся на носках:

– Должен сказать, Кирилл Константинович, что мне непросто работать в таких условиях.

– А кому сейчас легко? – с пониманием развел руками Кирсанов. – Верно, Гунар?

– Абсолютно, – кивнул норвежец.

– Не смею более задерживать. – Кирсанов вытянул руку в направлении выхода.

Рудину было крайне неприятно, что его вот так запросто выставляют за дверь. В то время как бородатый норвежец сидит себе, развалясь, в кресле и листает журнальчик на нерусском языке. Но предлога для того, чтобы остаться, у начальника службы охраны не было. Поэтому он лишь коротко кивнул, натянул на голову кепи и направился к выходу.

Как только дверь за Рудиным закрылась, Строггард откинулся на спинку кресла и замахал над головой руками, как будто разгоняя дым:

– Уф!.. Как же он меня утомляет!

– Кому ты об этом говоришь! – Кирсанов взял со стола планшет и ткнул пальцем в иконку главного меню. – Ты встречаешься с ним от случая к случаю, а меня он никогда не оставляет без внимания.

– Почему ты не избавишься от него?

– Он справляется со своими обязанностями. Неплохо справляется.

– Он… как это вы говорите?.. Самодурствует! Ты в курсе, что он ввел еженедельные проверки безопасности всех научных отделов?

– Возможно, в этом есть смысл, – не очень уверенно попытался заступиться за начальника службы безопасности Кирсанов.

– Тогда объясни мне, какой смысл в том, что профессора должны спрашивать разрешения у дежурного охранника для того, чтобы выйти из своего кабинета за чашкой кофе?

– Согласен, Рудин порой допускает перегибы. Такой уж у него стиль работы – он все хочет держать под контролем.

– Это нехорошо, – покачал головой Строггард. – И это неправильно. Он влезает в работу научного отдела. Он хочет взять под свой контроль квестеров… Если и дальше так пойдет, то скоро Рудин подберет под себя все руководство Центром. Разумеется, исключительно в целях нашей безопасности.

– Не преувеличивай, – немного натянуто улыбнулся Кирсанов. – Рудин – зануда и педант, каких мало, но свое дело он знает.

В стене открылась дверца, а из пола приподнялся направляющий рельс, по которому быстро покатил сервировочный столик. Кирсанов взял со столика бутылку минеральной воды, открутил пробку и сделал глоток из горлышка.

– Скажи лучше просто, что Рудин тебе не нравится.

– Рудин мне не нравится, – повторил Строггард.

– Вопрос закрыт, – улыбнулся Кирсанов.

– Закрыт, говоришь? – Строггард кинул журнал на прозрачный столик и поднялся на ноги. – А что там за проблема с группой «Квест-тринадцать»?

– Они не вышли к точке эвакуации в назначенное время.

– В Гоби?

– Да.

– Ну, в пустыне можно заплутать.

Кирсанов внимательно посмотрел на лингвиста, пытаясь понять, говорит ли тот серьезно или иронизирует? Но лицо норвежца оставалось абсолютно бесстрастным. То есть как хочешь – так и понимай.