Ты настоящая сволочь на троне и с каждым днем становишься все хуже и отвратительнее. Ты развратное похотливое существо, которое ради своих страстей готово забыть обо всех делах и бежать за каждой женщиной, пока не добьешься ее.

— Ого, а чего это ты так переволновался? — спросил я, на мгновение прекратив стонать. — И почему тебя так беспокоит мой моральный облик?

— Потому что я насмотрелся этого в детстве! — закричал Евсений. — Ты даже не представляешь себе, что видел еще тогда, когда был ребенком. Я тогда был рабом и у меня была мать и две сестры, тоже рабыни. Так вот, наш хозяин содержал лупанарий и отдал туда всех близких мне людей. Моя мать и сестры умерли в этом лупанарии, их буквально затрахали до смерти, слышишь ты, похотливый кусок дерьма! Такие же развратные господа, как ты! Даже когда они болели, наш хозяин заставлял их ложиться под клиентов! Они умерли, когда я еще был совсем мальчишкой! С тех пор я ненавижу таких, как ты, которые думают, что весь мир вертится вокруг их члена! Чтоб ты сдох, вонючий кусок дерьма! Раньше ты был отличным парнем, но в последнее время стал развратником, рабом своей похоти, особенно, когда соблазнил Лаэлию.

Я слушал его с открытым потом, потому что даже не подозревал такую глубину ненависти к себе. Кажется, мальчик был неравнодушен к моей телохранительнице, вот откуда такая ярость.

— Я и не знал, что ты так ненавидишь меня, — сказал я наконец. — Жаль, ты был хорошим слугой, но теперь мне придется расстаться с тобой.

— Вот именно, — глухо сказал Евсений. — Мы расстанемся, но сначала поздоровайся со своим ненаглядным родственником. Он тебе все объяснит, вонючий ты сатир.

Я не успел ему ответить, потому что в шатер, откинув полог вошел дядя и еще несколько командиров остготов. В руке дядя держал голову вестгота Аскалька, а с нее капала кровь.

Глава 21

Звери, попавшие в ловушку

Ну что же, вот и высокие гости заглянули к нам на огонек. Да еще и с такими подарками. Как же их не приветствовать. Был бы я не так хвор и более, обязательно бы усадил, вернее, возложил бы за стол и угостил, чего Бог послал. А за неимением лучшего пока что пришлось просто выдавить из себя жалкую улыбку и сказать:

— Здравствуй, дядя, не скажу, что рад тебя видеть.

Дядя прошел вперед и бросил голову Аскалька перед собой. Голова покатилась по полу и остановилась в нескольких шагах от меня.

— Говорят, ты хотел командовать моими солдатами и даже предложил им огромные деньги за это? — спросил он, вытирая окровавленные руки. — Говорят, ты жестоко убил Херея и Макрина, просто за то, что они требовали для себя справедливого распределения добычи и земли, разве не так? Впрочем, ты не прикончил их сам, а поручил это сделать разным шакалам, вроде таких вот вестготов, облизывающих твои пятки.

Командиры остготов, все, как на подбор, здоровенные и могучие мужи, в сверкающих доспехах, возмущенно закричали:

— Да как он посмел даже пальцем тронуть их!

— Это были самые достойные вожди среди нас, если они погибли, это позор нам всем!

— Давайте тоже прирежем мальчишку!

Казалось, их возмущению нет предела. Ну конечно, как же я даже подумать мог о том, чтобы причинить вред остготам, даже если они восстали и попытались стащить меня с трона. Надо было стоять и молча и покорно ждать, пока меня прирежут, как барана. Как и сейчас, например.

Впрочем, я и так еле стоял на месте, а Евсений улыбался и ходил рядом со мной.

— А ты-то чего так радуешься? — спросил я. — Тому, что скоро избавишься от распутного господина? Даже если это и так, крыса, то ты должен знать, что ты сам долго не продержится, а разврат и преступления так и будут процветать на нашей земле. Ты думаешь, теперь тебя оставят на прежней должности? Остготы первого тебя прикончат, как только ты попытаешься пикнуть.

— Ничего, — ответил мой преданный слуга. — Самое главное, что ты будешь уже отправлен на тот свет. За то, что посмел коснуться госпожи Лаэлии. Она слишком хороша для такого развратника, как ты.

— Значит, ты с самого начала обманывал нас, когда сказал, что напал на след дяди? — спросил я. — А ведь мы доверяли тебе, Евсений. Я относился к тебе, не как к слуге, а как к своему советнику. Когда же ты решил нас предать? Давно или на днях, интересно знать?

Остготы и дядя между тем уселись на клинию и закричали, чтобы слуга принес им вина и закусок.

— Я уже давно хотел, чтобы ты свалился с трона. Еще тогда, когда ты предал мать, — ответил Евсений.

Я поглядел на его ожесточенное лицо и спросил, внезапно осененный догадкой:

— Так это ты подставил меня на канале? Чтобы меня пристрелили из арбалета? Ты ведь сделал это сразу, когда я поговорил с Лаэлией! Уже тогда ревновал, значит?

— У тебя много врагов, Моммилус, и я тоже в их числе, — улыбнулся слуга и добавил: — Да, мы тогда хотели подстрелить тебя, просто ранить, но если бы тогда сдох, никто особо не сокрушался бы.

— Значит, это ты забрал арбалеты у оружейников? — продолжал расспрашивать я. — А я-то думал, что за крыса это сделала.

Но, к моему удивлению, Евсений покачал головой.

— Я не знаю, откуда они взяли арбалеты, мне на это наплевать. От меня требовалось просто отправить гонца к тебе о том, что произошел бунт и выманить из города. Ну, и еще может быть, отвлечь твое внимание. Так что здесь от меня немного зависело, жаль, что вместо тебя погиб такой хороший человек, как Петрониус. Лучше бы ты подох вместо него.

Дядя прислушался к нашему разговору, но затем закричал:

— Хватит болтать, слуга, ты принесешь нам вино или нет? Давай, пошевеливайся.

Он пнул Евсения в зад и мой вероломный слуга скорчился от боли. Затем тут же побежал из шатра, а дядя закричал ему вслед:

— Ты, оказывается, та еще порядочная крыса, которая способна предать своего господина. После того, как все закончится, проваливай из дворца, понял? Я не желаю, чтобы ты мельтешил перед моим носом, когда я буду там находиться.

Когда Евсения и след простыл, дядя подошел ко мне, так и стоящему посреди шатра и хлопнул по плечу. Я болезненно скривился, а он рассмеялся.

— Ты у нас всегда был слабаком, Августул. Только по счастливой случайности ты стал императором, а затем возомнил из себя черт знает