Женя тихо хихикнула, Денис покосился, но ничего не сказал. Он смаковал! Сначала аккуратно брал горячий ажурный блинчик, сворачивал его вдвое, потом — вчетверо, и ещё раз, пока не получался такой конус. И макал в чашечку с ледяной, только из холодильника, густой сметаной, а потом отправлял в рот, вкусно жмурясь от удовольствия. Временами в углу губы мужчины повисала белая капля, и Жене до ужаса хотелось стереть её пальцем. Или губами.

Боже, она стала маньячкой! Смотрит на мужа, и думает совершенно не о работе, не о беременности и, даже, не о насущных проблемах. А о том, что очень хочет вспомнить вкус его губ… Смотреть на то, как Денис ест, оказалось неожиданно приятно — её мужчина! Её ли? Вдруг, как только он узнает о несостоявшемся аборте, то сразу хлопнет дверью?

Женя вздохнула и отвела взгляд.

— Ты же не завтракаешь так рано! — вспомнил Денис, заметив у жены смену настроения.

— Уже завтракаю, — не объяснять же ему, что токсикоз, кажется, отступил, и Женя встала очень голодная? А ещё, что ей захотелось побаловать мужа, который всю ночь не спал, работая за неё? Обед она вчера приготовила, но не все любят начинать день с борща, блинчики же — самое то!

— Это правильно. Как говорят, завтрак — самая важная трапеза дня! Спасибо, я сыт. Было очень вкусно, — и Женя не успела отреагировать, как муж, перегнувшись через стол, чмокнул её в губы. — Жду тебя на парковке! Посуду оставь, я вернусь и сам всё вымою.

Вот это да!

Нет, одиночные круизы, как средство перевоспитания мужчин, непременно надо запатентовать!

По дороге к садику Денис напомнил о встрече с ее отцом. И о планах Александра Семеновича, как бы спрашивая — что со всем этим Евгения собирается делать? Пустить на самотёк или предпринять какие-то шаги?

Женя снова расстроилась.

Да, у них с мужем, похоже, всё идёт к восстановлению отношений, но она хотела бы иметь запасной вариант — жильё, куда она, в случае чего, могла бы уйти. Если отец поселится в той же коммуналке, не видать ей ни покоя, ни уединения. Так и будет не взрослой самостоятельной женщиной, к тому же, будущей мамой, а вечной дочерью, которая отцу кругом обязана.

И мелькнула мысль — а что, если она продаст свою комнату? Вон, хоть тому же отцу? А что? Пусть живет, это, практически, его «родительский дом. И поделилась идеей с Денисом.

— Так он комнату у Степана покупает, я же рассказываю! Сегодня они у нотариуса встречаются, — напомнил муж.

— Да? Жалко…

Размышляя, что делать, Женя слушала вполуха, что рассказывал о прошедшей ночи муж.

— И вот, он всю ночь со мной ходил обходом.

— Кто? — очнулась девушка.

— Кот!

— Какой кот? — мысли разбегались, уловить суть не получалось. — Где ты его нашел?

— Это не я его, это он меня нашёл. Ты не слушала, что ли? Говорю же — обход делал, привязался откуда-то котенок. Размером в две рукавички, рыжий. Я вокруг садика, и он следом. Через два часа вышел — опять он. Я вокруг, и кошан сзади, как пограничный пёс Алый. Кстати, вот и имя!

— Кому?

— Да кошаку же! Вон, — Денис кивнул на заднее сидение. — Пришлось забрать. Сейчас тебя отвезу, дождусь, когда магазины откроются, и поеду ему лоток покупать и что там еще кошкам положено.

Женя только глазами хлопала — на сиденье лежала газета, а из-под неё торчала рыжая лапка. Лапка подернулась, газета зашуршала, рядом с первой лапкой появился кончик второй и хвостик.

— Спит? — не оборачиваясь, спросил Денис. — Умаялся, всю ночь со мной садик охранял!

— Ты решил забрать его домой?

— Да. А ты против?

— Нет, но… котёнок… Не припомню, чтобы ты раньше обращал на них внимание.

— Я раньше много на что внимания не обращал, — вздохнул мужчина. — Дурак был, чего уж. Но я исправляюсь!

И подмигнул.

К садику Женя подъехала в абсолютно растрепанных чувствах — новость про отца, Денис, открывающийся с новой стороны и… кот.

Кошек она любила. В детстве несколько раз пыталась уговорить родителей на котенка, но ничего не получалось — отец был против. Тогда дочь пронесла мохнатое счастье контрабандой. Котик мирно прожил в её комнате два дня, а потом она забыла плотнее прикрыть дверь, и зверик вышел в зал прямо под ноги отцу. Был большой скандал. Отец не повелся ни на уговоры, ни на мольбы, ни на обещания, и Жене пришлось, обливаясь слезами, отнести Царапку назад, в дом подружки, к Царапкиной маме.

— Когда вырастешь и будешь жить отдельно, заводи хоть крокодила! — напоследок припечатал отец. — А я в своём доме шерсть и заразу не потерплю!

Мама только вздохнула и погладила дочь по голове — она бы разрешила, но папа живность не любил.

Он, если разобраться, никого не любил, кроме себя, но это она поняла только сейчас.

Когда они подъехали к садику, то до начала работы оставалось ещё полчаса, и Женя решила потратить их на разговор с отцом.

— День, ты езжай домой, а я в коммуналку сбегаю.

— Зачем? — напрягся Денис.

— Поговорить хочу, может быть, папа согласится купить мою комнату? Я не смогу жить с ним в одной квартире.

— А… А! Идём, провожу и прослежу, чтобы Александр Семенович держал себя в рамках.

Дверь им открыла Люба.

— О, Женька! Привет! Помирились? — окинула она супругов цепким взглядом. — А у нас что делается! Степан комнату твоему папаше продаёт, представляешь? А я в одно учреждение ходила, меня там проконсультировали, и сказали, что я могу получить ипотеку! И потратить деньги за Вальку на улучшение жилищных условий!

— Деньги за Вальку? — информация поступала слишком быстро, Женя не успевала отслеживать и сортировать.

— Материнский капитал, — пояснила Люба. — Если бы я раньше узнала, то купила бы у Степана комнату, сделала бы в ней мальчишкам детскую.

— А у меня не купишь? — неожиданная предложила Женя.

— Ты продаёшь? А, помирились-таки? Правильно, нельзя врозь жить, так и привыкнуть можно обходиться друг без друга. Да и ребенку с обоими родителями лучше. Вон, мои без мужского присмотра совсем от рук отбиваются. А был бы мужик — где надо, приструнил бы, заслужил — подзатыльник отвесил, приласкал, научил чему, полезному. Эх…

Люба махнула рукой и замолчала.

— Продаю, — дождалась паузы Женя, надеясь, что Денис не обратил внимания на оговорку про ребенка. — Купи, а?

— А что, это мысль! — воодушевилась Люба. — Твоя комната больше, чем у Степана, и рядом с моей, дверь в дверь. Только, сколько ты за неё запросишь?

— Дамы,