хрена, тигренок?! — Я не хотел кричать на нее, но, черт возьми, я схожу с ума. То, что ей больно, потрясло меня до глубины души. Я ошеломлен; мой чертов мозг не хочет принять возможность того, что такое может произойти.

— Ты сказала, что тебя не волнует, что другим людям больно.

— Ты не другие люди! — Я поднимаю окровавленную ткань, чтобы взглянуть на ее ладонь. Кровь еще идет, но, похоже, порез не такой глубокий, как я боялся. — Тебе больно?

— Немного. — Она качает головой. — Тебе больно?

— Будто ты вонзила мне в грудь гребаный нож.

— И все же ты сказал, что ничего не чувствуешь. — Она прижимается своими губами к моим.

— Больше никаких демонстраций, подобных этой, — говорю я ей в рот. — Ты поняла меня?

— Громко и четко. А теперь ответь на звонок, пожалуйста. Он звонит уже пять минут.

Раздается звонок моего телефона где-то в квартире. Я встаю, затем просовываю руки под тело Неры и выношу ее из комнаты.

— Нам обоим нужно отвечать на звонки? — спрашивает она, проводя пальцами по моим волосам. Мне все еще кажется странным, что кто-то прикасается к ним. Но мне это нравится.

— Сначала мы должны разобраться с последствиями твоего безумного эксперимента. — Я кладу ее на кухонную стойку и открываю ящик с левой стороны. — Где твоя аптечка?

— В шкафу под раковиной. Я добавила в него еще больше материалов, и мне понадобилось больше места для коробки. Я хотела быть лучше подготовленным, поскольку ты часто вступаешь в перепалки с людьми в моем районе и приходишь сюда с самыми причудливыми ранами.

Кладу пластиковую коробку рядом с ней, затем обхожу остров, чтобы достать из пиджака чертов телефон. Проклятая штука все еще звонит, а на экране высвечивается имя Крюгера.

— Чего тебе? — Я спрашиваю и кладу телефон между плечом и ухом, чтобы руки были свободны.

— Я звоню тебе уже двадцать минут.

— Я заметил. Что за срочность?

— План изменился. Где ты?

— Не твоя проблема, мать твою. Я позвоню тебе через полчаса.

Я бросаю телефон на стойку и осматриваю свою работу.

— Не слишком ли туго?

— Все в порядке. Похоже, у тебя больше навыков, чем у меня. — Она проводит кончиками пальцев по моей обнаженной груди. — В следующий раз попрошу сделать так же.

— Надеюсь, следующего раза не будет, — Я провожу руками по ее бедрам и вверх по нежной грудной клетке, все еще не в силах поверить, что она наконец-то моя.

— Тебе нужно уходить?

— Да. — Я делаю глубокий вдох. Это противоречит всем моим инстинктам, но на этот раз я расскажу ей все. — Работа ждёт. Я должен отправиться в Мексику.

— Ты ранен.

— Это ничего не меняет. Мне все равно нужно ехать.

— Когда ты вернешься?

— Я не уверен. Это займет не больше недели.

— Пожалуйста, береги себя — Она проводит ладонью по моей щеке. — И вернись ко мне.

Я не помню, просил ли меня кто-нибудь когда-нибудь о заботе, даже когда я был ребенком. Я мало что помню из своего раннего детства, но сомневаюсь, что смог бы это забыть. Беспокойство и озабоченность, ясно читающиеся в глазах Неры, не дают мне покоя. Вот каково это — иметь кого-то, кого можно назвать своим? Кого-то, кому действительно небезразлично, буду ли я жить или умру, помимо того факта, что моя смерть будет означать потерю чего-то ценного? Впервые в жизни я чувствую себя настоящим человеком, а не просто обломком, сделанным так, чтобы походить на него.

— Ничто на этой земле не помешает мне вернуться к тебе, мой тигренок, — Я прижимаюсь к ее губам. — Обещаю.

* * *

Я прижимаю телефон к уху и выхожу из квартиры Неры.

— Я слушаю.

— Ты сказал, что перезвонишь через полчаса! — Крюгер рявкает. — Прошло уже почти два часа!

Я ухмыляюсь.

— У меня были дела поважнее. Что тебе нужно?

— Мы переносим работу в Мексике на более поздний срок. Только что появился еще один заказ, и он должен быть выполнен сегодня вечером.

— Поконкретнее?

— Требуется оружие дальнего действия. Я высылаю тебе детали. Никаких отклонений, Кай.

— Принято к сведению. И еще одно. Тебе придется поручить заказ с мексиканцами кому-нибудь другому.

— Почему?

— Потому что сегодняшний заказ будет моим последним. Я увольняюсь.

Я прерываю связь и сажусь за руль, затем открываю письмо от Крюгера с конкретным заданием. Обычно в досье входят как снимки головы из документов, удостоверяющих личность цели, так и фотографии, собранные группой наблюдения Крюгера. Учитывая, что задание было получено в кратчайшие сроки, в письме нет ни снимков с камер наблюдения, ни распорядка дня цели. Единственная предоставленная информация — это временной интервал в два часа, в течение которого должно быть совершено нападение, и краткая биография с фотографиями для опознания.

Я пропускаю такие сведения о жертве, как имя и род занятий, которые меня совершенно не интересуют, и останавливаюсь на прилагающихся снимках головы. Мужчина лет пятидесяти — зачесанные назад светло-коричневые волосы, с сединой на висках. На каждой фотографии он одет в костюм и галстук, и вид у него серьезный. Возможно, это бизнесмен, который наступил не на те грабли. Выглядит более чем правдоподобно, учитывая сумму контракта в три миллиона, с бонусом в полмиллиона, если исполнение будет выполнено одной пулей в лоб.

Перехожу к деталям, уточняющим место, отмечая, что цель будет произносить речь на мероприятии, проводимом только по приглашениям, которое состоится на частной территории. Вероятность проникновения — отсутствует. Ближайшее место, откуда можно совершить покушение, — здание в пятнадцатистах ярдах к северу от участка.

Неудивительно, что Крюгер решил отложить миссию в Мексике, чтобы поручить ее мне. Хотя в его распоряжении две команды, состоящие в основном из бывших военных, они обычно используются только в ситуациях, требующих применения тупой силы. Устранение цели одной пулей с расстояния почти в милю требует огромного мастерства и точности. И ничто не сравнится с опытом человека, который с шестнадцати лет расправляется с целями из дальнобойного оружия.

Я ввожу координаты из файла в картографическое приложение на своем телефоне. Местонахождение указано в тридцати милях к северу от Бостона. В последний раз, когда я работал в этой области, я встретил Неру. Часы на дисплее показывают девять утра. Это значит, что у меня есть двенадцать часов, чтобы вернуться в Нью-Йорк, вооружиться и добраться до места выполнения задания.

Бросив последний взгляд на окно Неры, я выезжаю на улицу и нажимаю на педаль газа. Даже в воскресное утро движение на дорогах интенсивное, но оно не беспокоит меня, как это обычно бывает. Время, проведенное с моим тигренком,